Глобальная тенденция достижения углеродной нейтральности корпорациями становится все более актуальной для мирового и российского бизнеса. Не отстают и финансовые институты. Как и зачем банкам считать выбросы парниковых газов, экономить электроэнергию и сажать леса, в интервью «Ъ-Банку» рассказала первый вице-президент Московского кредитного банка (МКБ) Юлия Титова.
Первый вице-президент Московского кредитного банка (МКБ) Юлия Титова
Фото: Предоставлено МКБ
Первый вице-президент Московского кредитного банка (МКБ) Юлия Титова
Фото: Предоставлено МКБ
— Сегодня все чаще можно услышать, что многие компании следуют принципам ESG, стараются придерживаться мировых тенденций по этому направлению. ЕС вводит трансграничное углеродное регулирование, инвесторы смотрят на то, какой прогресс есть у компании по снижению углеродного следа, регуляторы приступили к разработке нормативов по учету климатических рисков. Какова во всех этих новациях роль банковского сектора?
— В мире повестка устойчивого развития давно уже стала приоритетной для финансового сообщества. Что не удивительно — «где деньги, там и выбросы». Опыт наших западных и азиатских партнеров является реальным свидетельством динамичного роста рынка ESG-финансирования. Международная социально-экологическая повестка уже меняет структуру затрат российских компаний. Мы ожидаем, что в ближайшее время объем инвестиций в озеленение индустрий кратно возрастет. Механизмы стимулирования, которые обсуждаются на уровне экспертов финансового рынка, министерств и регулятора, конкретные мероприятия, реализуемые на национальном уровне, а также поставленные задачи по снижению выбросов парниковых газов, которые непосредственно затрагивают российские углеродоемкие отрасли, подтверждают скорейший переход к новой модели развития. Банки, активно внедряющие ESG-принципы в свои бизнес-модели, при системных мерах государственной поддержки могут стать катализаторами озеленения российской экономики.
— Когда мы говорим в контексте экологии про крупные компании, например нефтяные или угледобывающие, это логично. Но почему банки стали уделять этому такое внимание? И чему они должны научиться?
— Банки тесно взаимодействуют абсолютно со всеми направлениями бизнеса и могут оказать существенную поддержку их развитию. Но для того чтобы правильно оценивать взаимодействие с партнерами и принимать правильные решения, банкам предстоит самим пройти ESG-трансформацию. Расскажу о нашем опыте. ЕSG-принципы интегрированы в деятельность МКБ с 2012 года, когда акционерами банка стали Европейский банк реконструкции и развития (ЕБРР) и Международная финансовая корпорация (IFC, Группа Всемирного банка). Уже тогда мы внедрили систему, которая позволяет анализировать поддерживаемые проекты на соответствие социально-природоохранным стандартам ЕБРР и IFC. По сути, она стала инструментом минимизации социально-экологических рисков финансируемых проектов и поддержки наших клиентов в области устойчивого развития. И с каждым годом банк все больше развивается в данном направлении. В этом году МКБ самостоятельно разработал внутренний порядок управления экологическим и социальным воздействием при предоставлении финансирования, внедрил собственную зеленую таксономию, ориентированную на международные стандарты, на основании которой финансирование экологически устойчивых проектов будет развиваться более активно.
— Вы сказали о снижении рисков при кредитовании, а какой еще есть финансовый эффект от внедрения ESG-стандартов?
— Пока рано говорить о существенном финансовом эффекте, однако мы видим повышенный интерес к новым продуктам и услугам, используем инновационные инструменты фондирования, ощущаем повышенный интерес со стороны западных и азиатских ответственных инвесторов.
В частности, первый среди российских банков ESG-linked кредит, который мы привлекли от немецкого банка LBBW, предусматривает возможность снижения ставки по кредиту при повышении ESG-рейтинга МКБ, согласно рейтингу агентства RAEX Europe.
Но пока нельзя сказать, что заемщики и эмитенты в России активны во внедрении ESG-практик. Не существует сегодня и ощутимой взаимосвязи между уровнем экологических и социальных рисков, присущих компаниям, и стоимостью их фондирования. Даже на развитых рынках стоимость зеленых инструментов не так существенно отличается от классических. И все же уже не единичны примеры, когда инвесторы и кредиторы, пока зарубежные, отказывают в поддержке проектам, которые игнорируют ESG-принципы.
Это быстро растущая рыночная ниша, привлекательная для крупнейших игроков. В перспективе позитивных аспектов от внедрения ESG-принципов огромное множество: привлечение клиентов и удержание сотрудников, которым близки ESG-принципы, расширение сотрудничества с корпоративным сектором, минимизация рисков инвестирования и финансирования, новые инструменты фондирования, регуляторная поддержка проектов и т. п.
— Вероятно, нужно время, чтобы и бизнес, и банки были к этому готовы и внедрили эти принципы в свою работу. Вы в числе первых российских банков раскрыли заверенные выбросы парниковых газов. Для чего это?
— Банки влияют на климат прямым и косвенным путем. Конечная наша цель — достижение углеродной нейтральности, а для этого надо понимать реальную картину. Первое и самое важное влияние оказывают прямые выбросы парниковых газов из источников в собственности банка. Речь о выбросах парниковых газов, возникающих в результате потребления топливно-энергетических ресурсов, а также кондиционирования воздуха и охлаждения. Влияние косвенным путем гораздо масштабнее: это, во-первых, косвенные энергетические выбросы парниковых газов, возникающие при производстве импортируемой электрической энергии, тепла или пара, потребленных банком. Во-вторых, прочие косвенные выбросы парниковых газов, которые являются следствием деятельности организации, но возникают из источников парниковых газов, принадлежащих другим организациям. И наиболее существенная категория выбросов — от проектов, финансируемых банком,— углеродный след кредитного портфеля банка. Это та самая задача, которую банковскому сектору еще предстоит решить: пока у нас нет единых методических рекомендаций, а клиенты не всегда готовы раскрыть необходимую информацию в полной мере.
— По итогам оценки своего углеродного следа что банк делает дальше?
— Оценив свои выбросы, банк понимает, что может сделать для дальнейшего их снижения. Так, наши прямые выбросы в 2020 году составили 761 тонну СО2-эквивалента, а косвенные энергетические — 2536 тонн СО2-эквивалента. Много это или мало? По сравнению с прошлым годом суммарный показатель выбросов сократился на 40%, прямые выбросы парниковых газов — на 70%, косвенные энергетические выбросы — на 16%.
— Существенное снижение! А за счет чего банк достиг этих показателей?
— За счет нашей программы по повышению внутренней энергоэффективности, сокращения парка собственных автомобилей. Также сказался перевод на удаленную работу части сотрудников. Сейчас мы смотрим дальше, в первую очередь будем продолжать работу по росту энергоэффективности своих офисов. Прорабатываем возможность модернизации газового энергоцентра в Очаково, где у нас большой офис, покупки возобновляемой энергии и зеленых сертификатов.
— Таким образом можно прийти к нулевым выбросам?
— Это лишь первые шаги. Далее часть собственных выбросов банк должен будет компенсировать, например поддержать лесоклиматический проект. Пока мы присматриваемся к такому варианту. Рассчитали, что площадь лесного участка для достижения углеродной нейтральности МКБ должна составлять около 2 тыс. га. Для наглядности такая площадь сопоставима примерно с половиной площади г. Зеленограда или с третью площади государства Сан-Марино. Это сложный и длительный процесс, который может занять несколько лет.
— Могут ли банки помочь остановить глобальное потепление? И что для этого требуется помимо снижения собственного углеродного следа и приоритизации финансирования «зеленых» проектов?
— Есть еще большой блок — это помощь клиентам в переходе на декарбонизацию их собственного бизнеса. Наша методика оценки финансируемых проектов состоит более чем из 200 ESG-критериев. На каждое выявленное несоответствие и каждую потенциальную область улучшения мы выдаем нашим клиентам рекомендации и выбираем наиболее комфортный для клиентов вариант устранения несоответствий.
Мы уверены, что банки должны помогать своим клиентам в разработке стратегий устойчивого развития, «дорожных карт», а также в поиске и работе с ESG-инвесторами на международных рынках капитала.
— С чьей стороны есть наибольшая заинтересованность во внедрении банком принципов устойчивого развития?
— Мы отмечаем активное подключение всех заинтересованных сторон. Инвесторы интересуются ESG-мероприятиями, которые мы реализуем, нашими стратегическими целями в данной области, отчетностью, транспарентностью по выбросам и негативным воздействиям, долей прибыли, сформированной за счет коричневых секторов. Клиенты также влияют на формирование нашей повестки, мы получаем от них запросы на продукты и консультационные услуги, о которых прежде речь не заходила. Все это мотивирует банк активнее развивать работу на ESG-принципах.