Прокуратура прибегнет к видеонаблюдению

Прокуратура Ульяновской области проверяет сообщения о голодовке в исправительной колонии №2 и заявляет, что если факты применения администрацией незаконных методов будут установлены, «последует жесткая оценка, вплоть до уголовно-правовой». Ранее стало известно о голодовке ИК-2, которую осужденные, по их словам, объявили в знак протеста против избиения одного из них. Начальник колонии в беседе с “Ъ” назвал происходящее «провокацией» против его попытки «навести порядок». Практически одновременно стало известно о волнениях в ИК-10, куда 15 сентября потребовалось ввести спецназ. Представители ФСИН заявляют, что существующая система видеонаблюдения практически исключает сокрытие фактов необоснованного применения силы и спецсредств к заключенным, но правозащитники отмечают, что материалы видеонаблюдения часто оказываются недоступны.

Выйти из полноэкранного режима

Развернуть на весь экран

Информация о голодовке в ИК-2 появилась на правозащитном сайте «Гулагу — нет» вечером 14 сентября. Сообщалось, что более 30 молодых заключенных «объявили голодовку против пыток» (в списке значились 27 фамилий). Там же было опубликовано видеообращение осужденного Дмитрия Демирчева. Он рассказал, что в колонии прошли «обысковые мероприятия», в ходе которых «у людей личные вещи попропадали». Возмущенные заключенные потребовали, чтобы к ним пришел начальник колонии Нуржигит Бикбау.

Господин Демирчев сказал, что во время разговора «на эмоциях позволил себе обратиться к начальнику на ты». По словам мужчины, за это его отвели в «дежурку», где начальник колонии якобы избивал его ногами, угрожая изнасилованием.

На видео Дмитрий Демирчев продемонстрировал следы побоев — гематомы, ссадины на спине и вокруг шеи. Он заявил, что просит о помощи и опасается за свою жизнь.

Начальник колонии Нуржигит Бикбау (назначен на этот пост только месяц назад, 12 августа 2021 года) в беседе с “Ъ” назвал происходящее провокацией: «Этот осужденный сделал заявление под давлением других осужденных. Это все провокация в отношении меня в связи с тем, что я сейчас в учреждении делаю. А я навожу порядок. И это не первая провокация, вы еще услышите». От более подробных комментариев господин Бикбау отказался.

Региональное управление ФСИН подтвердило “Ъ” факт голодовки, но не число ее участников: по данным службы, в голодовке «с 13 сентября участвует 12 заключенных, подавших об этом письменные уведомления». Причиной протеста якобы стало «недовольство осужденных режимом содержания».

В УФСИН заявили, что «информация об избиении заключенного не соответствует действительности», она «распространена с целью дезорганизации деятельности учреждения в связи с несогласием выполнять законные требования администрации».

В ведомстве отметили, что участники голодовки «отбывают наказание за убийства, причинение тяжкого вреда здоровью, повлекшее смерть, бандитизм, разбой и наркоторговлю».

Прокуратура Ульяновской области начала проверку сообщений о голодовке в ИК-2, сообщил “Ъ” старший помощник прокурора области Василий Зима. По его словам, в колонии побывали зампрокурора и профильный прокурор по надзору за ИК. Они провели личный прием «со всеми без исключения осужденными, все заявления сейчас тщательно проверяются. Если будут установлены обстоятельства применения незаконных методов, то тогда последует жесткая оценка вплоть до уголовно-правовой».

Господин Зима отметил, что возможность для установления всех обстоятельств существует, в том числе с помощью записей камер наблюдения. По его словам, случаи избиения осужденных в исправительных колониях «крайне редки», а те, о которых заявляют заключенные или правозащитники, «обычно не подтверждаются».

Позже источник, близкий к ведомству, пояснил “Ъ”, что «обычно, когда меняется руководство колонии, определенная группа заключенных путем скандалов пытается навязать новому начальнику свои условия».

«На сегодняшний день сотрудники ФСИН имеют все возможности увидеть происходящее в колонии,— сказал “Ъ” к. ю. н., советник АБ "Хорошев и партнеры" Александр Брестер.— Учреждения ФСИН оснащены видеокамерами по высшему разряду — они сами постоянно подчеркивают, что это суперсовременная система, ни одна муха не пролетит. Но как только возникают сообщения об избиениях и пытках, сотрудники ФСИН почему-то отказываются демонстрировать записи с камер». Господин Брестер пояснил, что не раз занимался делами о пытках в учреждениях ФСИН, неоднократно пытался запросить ведомственные видеозаписи, но чаще всего безрезультатно: «Человек уверяет, что его били. ФСИН утверждает, что он врет. Логично было бы показать записи, поминутно восстановить хронологию событий. Если наш доверитель врет, мы это признаем. Но на запросы адвокатов и даже следствия о предоставлении записей ответы отрицательные».

По словам эксперта, администрация колонии чаще всего сообщает, что записи «не сохранились»: по закону они хранятся 30 дней, а с момента, когда становится известно о предполагаемом происшествии, до момента запроса чаще всего проходит больше времени. «Но даже если следователь или адвокат успевают обратиться до истечения этого срока, они сталкиваются с затягиванием ответа, с сообщениями о "поломках", "отказавшем оборудовании" и так далее»,— рассказывает Александр Брестер. Эксперт добавил, что в колониях есть зоны, недоступные для видеонаблюдения, но в таких случаях выручить могли бы записи с нагрудных видеорегистраторов сотрудников — но и они чаще всего не предоставляются.

Региональный уполномоченный по правам человека Сергей Люльков сказал “Ъ”, что «недавно проводил прием в ИК-2» и «получил большое количество жалоб — намного больше, чем обычно бывает в других колониях».

Большинство из них о плохом питании, антисанитарии, проблемах с медицинским облуживанием; про обысковые мероприятия, когда изымают личные вещи. «Одна из формулировок в их жалобах: раньше, при прежнем руководстве можно было, а теперь нельзя»,— сказал господин Люльков. По всем жалобам он уже направил информацию в соответствующие надзорные органы, а для проверки информации о голодовке намерен выехать лично.

Волнения прошли на этой неделе и в исправительной колонии №10. По данным “Ъ”, утром 15 сентября туда дважды пытался войти ОМОН. Первая попытка, рассказали родственники заключенных, была неудачной — заключенные встали стеной перед одним из входов на территорию, а силовики не решились провоцировать столкновения. Вторая попытка, уже с привлечением спецназа и Росгвардии, была предпринята около 13 часов дня. Один из заключенных успел позвонить матери и сообщить, что «входят человек 150», сообщила “Ъ” женщина. После этого связи не было. Мать заключенного предполагает, что «ситуация тяжелая», и речь, по ее мнению, может идти о мести за публичные жалобы на избиения или «акции устрашения» после скандала в ИК-2.

Родные заключенных сообщили, что днем 15 сентября они направили жалобу в аппарат уполномоченного по Ульяновской области, где сообщили о демонтаже камер на территории ИК-10, избиениях при обысках, «заходах» силовиков на территорию и отсутствии связи с заключенными. В УФСИН “Ъ” пояснили, что «в ИК-10 проходили режимные спецмероприятия по обыскам», но на официальный запрос “Ъ” о вводе в колонию подразделения спецназа не ответили. Начальник колонии полковник Олег Комаров от комментариев отказался. По словам информированного собеседника “Ъ” в прокуратуре Ульяновской области, 13 сентября группа осужденных обратилась в администрацию с просьбами о защите от «отрицательных элементов, отбывающих наказание». Власти пытались провести определенные действия в отношении «отрицательных элементов», а те — таким действиям помешать.

Официально в облпрокуратуре пояснили, что в ИК-10 «проводится проверка по факту обращения группы осужденных, вышедших за пределы своих режимных участков в связи с якобы ненадлежащим оказанием им медицинской помощи». Сергей Люльков сообщил “Ъ”, что был в ИК-10 во вторник, то есть накануне событий, и проводил личный прием: «В основном были жалобы по вопросам медицинского обеспечения». По словам господина Люлькова, в конце июля в колонии сменился руководитель, который так же, как и его коллега в ИК-2, «пытался установить порядок в соответствии с Уголовно-исполнительным кодексом» — и теперь «осужденные возмущаются, что запрещается то, что раньше разрешалось».

Мария Старикова, Сергей Титов (Ульяновск), Александр Черных