«Дюна» в полный рост

В прокат вышла «Дюна» Дени Вильнёва — долгожданная экранизация культового фантастического романа Фрэнка Герберта, опубликованного в 1965 году. Юлия Шагельман считает, что режиссеру наконец-то удалось преодолеть проклятие первоисточника, до того упорно сопротивлявшегося попыткам адаптации.

Выйти из полноэкранного режима

Развернуть на весь экран

Подобно пустынной и безводной планете Арракис, таящей в своих недрах драгоценное наркотическое вещество (в русском дубляже его называют «специей»), но обставляющей его добычу многочисленными опасностями — от невыносимой жары до гигантских смертоносных песчаных червей,— книга Герберта долгие годы отторгала тех кинематографистов, кто на нее замахивался. В 1970-х чилийский режиссер-сюрреалист Алехандро Ходоровски носился с идеей 12-часовой экранизации, в которой сыграли бы Сальвадор Дали, Орсон Уэллс и Мик Джаггер, а на зрителей это зрелище должно было действовать как прием ЛСД (или, если на то пошло, «специи»), но, разумеется, безумцев, готовых финансировать такой проект, в Голливуде не нашлось. В 1984 году «Дюну» поставил Дэвид Линч, в процессе разругавшийся с продюсерами и невзлюбивший вышедшую на экраны порезанную ими версию. Это чувство разделили зрители: фильм с треском провалился в прокате, а сегодня смотрится скорее как курьез с декорациями, костюмами и спецэффектами, навсегда оставшимися в своем времени, несмотря на потраченные на них миллионы. О мини-сериале телережиссера Джона Харрисона, выходившем на канале Sci Fi Channel, и вовсе вспомнили только в связи с новой экранизацией.

За нее взялся канадец Дени Вильнёв, начавший свою карьеру с жестких социальных драм и криминальных триллеров, но как-то почти без перехода превратившийся в признанного специалиста по умной фантастике. Его «Прибытие» (2016) получило восемь номинаций на «Оскар» (и одну награду — за лучший монтаж звука), и еще до его выхода Вильнёву доверили сиквел «Бегущего по лезвию», в 2017 году встреченный публикой и критикой если не с восторгом, то с уважением. В команде «Дюны» собрались лучшие голливудские силы: соавторами сценария стали оскароносец Эрик Рот и Джон Спейтс, работавший и с «Марвелом», и с Ридли Скоттом; оператором предполагался великий Роджер Дикинс, но его заменил не столь титулованный, однако уже отмеченный оскаровской номинацией Грег Фрейзер. Музыку написал Ханс Циммер, которого зовут всегда, когда от саундтрека ожидается величие и пафос, а монтировал картину Джо Уокер — еще один номинант и лауреат всяческих премий. И так далее: есть ведь еще и актерский состав из молодых и заслуженных, ослепляющий кумулятивным звездным сиянием.

С учетом всего вышесказанного на режиссера легла колоссальная ответственность. К тому же эта «Дюна» — только первая часть задуманной дилогии, и от того, как ее примут, зависит дальнейшая судьба франшизы.

Тем более удивительно, что при всем блокбастерном размахе (предстающие на экране инопланетные миры поражают одновременно масштабом и проработкой деталей, отчего в них безоговорочно веришь) фильм остается почти радикально авторским.

С одной стороны, Вильнёв не стесняется подробных объяснений, помогающих тем, кто не читал книгу, разобраться в устройстве этой вселенной, причем «подпорки» вроде закадрового голоса или образовательных видео, которые смотрит главный герой — юный Пол Атрейдес (Тимоти Шаламе), не выглядят натужными и искусственными. С другой — безоглядно тратит драгоценные минуты, чтобы показать, как сияет песок под беспощадным солнцем Арракиса, как переползают тени по полу заброшенной экологической станции, как взлетают космические корабли, расправив стрекозиные крылья, как ветер играет складками одежд всех оттенков охрового, терракотового, пыльно-коричневого, приглушенно белого, как осознание предназначенного ему будущего подчиняет себе Пола, который взрослеет на наших глазах, хотя на экране проходит от силы месяц, а для нас — два с половиной часа.

Медитативный ритм фильма подчиняет и увлекает, так что эти часы в кои-то веки не кажутся избыточными. Напротив, их хочется продлить — не ради имперских политических интриг или кровавой борьбы между кланами Атрейдесов и Харконненов и не ради того, чтобы посмотреть, как авторы будут выкручиваться из сомнительных этических установок первоисточника. «Дюна» блестяще выполняет одно из главных предназначений кино — позволить зрителям перенестись в иную реальность, одновременно фантастическую и осязаемую, отдаться, не сопротивляясь, потоку чужой жизни, почувствовать, как вибрирует кресло в кинозале, когда песчаный червь вырывается на поверхность. В финале картины девушка с пронзительно-синими глазами обещает, что это только начало, и на сей раз ей как никогда хочется верить.