В прокате «Случайность и догадка» Рюсукэ Хамагути, в начале года получившая Гран-при жюри на фестивале в Берлине. А в ноябре до экранов доберется следующий фильм Хамагути — «Сядь за руль моей машины», летом взявший три приза в Канне. В «Случайности и догадке», фильме о неслучайных совпадениях, можно найти не только цитаты из Тарковского и чеховские мотивы, но и интонации Муратовой
Фото: Fictive; Neopa Co.
Фото: Fictive; Neopa Co.
Две сорокалетние женщины стоят на мосту над проезжей частью. Мост ведет к железнодорожному вокзалу города Сендай, и одна из них спешит вернуться в Токио, а другая пройдет пару кварталов и окажется дома. Первая одета в бриджи, вторая — в платье. Первая любит женщин, вторая — мужчин. Они познакомились всего час назад, но не могут отвести друг от друга глаз, не могут разомкнуть пальцев. Они говорят друг другу то самое важное, о чем сами давно позабыли, потому что те, с кем они сейчас, никогда не интересовались их самым сокровенным, их девичьим прошлым. Несколько минут назад мы видели, как та, что в платье, спешила домой, чтобы встретить курьера с посылкой дисков аниме для сына, а тот, вернувшись с учебы, едва ее поблагодарил, принял подарок как данность и закрылся у себя в комнате. Сейчас она говорит: «Я перестаю понимать, зачем я здесь. Я могла стать кем угодно, но время пролетело так быстро. Я в целом всем довольна. Тем более что все выбрала сама. Грех жаловаться». Душный пасмурный день, летняя зелень, стальные перила моста, по-школярски бренчит пианино. Женщины улыбаются как девчонки, и поэтому так хочется плакать! Это заключительная сцена фильма японца Рюсукэ Хамагути «Случайность и догадка» из последней, третьей его новеллы «Еще раз».
Для тех, кто при походе в кинотеатр ориентируется на выбор кинофестивалей, нынешний год, безусловно, стал годом Хамагути. Его фильм «Сядь за руль моей машины» в июле взял три премии в Канне, а «Случайность и догадка» удостоилась «Серебряного медведя» в Берлине. Что нужно знать о Хамагути, если вы пропустили его прошлые фестивальные успехи — «Счастливый час» (2015), премированный в Локарно за сценарий и женский актерский ансамбль, и «Асако 1 и 2» (2018), удостоенный «Особого упоминания» в Канне?
Можно начать с его близости русской культуре. В «Асако» одна из ударных сцен разворачивается вокруг просмотра телеспектакля по «Трем сестрам». Чеховские мотивы важны и в «Моей машине», и в «Случайности и догадке». «Я могла стать кем угодно, но время пролетело так быстро» — все герои Хамагути живут с чувством, что в них было заложено столько жизней, а осуществилась лишь одна, и, возможно, далеко не самая верная.
Фото: Fictive; Neopa Co.
Фото: Fictive; Neopa Co.
Фото: Fictive; Neopa Co.
Фото: Fictive; Neopa Co.
Еще одна навязчивая тема в творчестве Хамагути — тема двойника. Полуторачасовой ремейк «Соляриса» Тарковского Хамагути создал еще в 2007 году в качестве курсовой работы и именно с ним впервые прозвучал у себя на родине. В фильме было только два героя — Крис и двойник его жены Хари, и Хамагути наблюдал за их контактом и диалогами. В «Асако» Хамагути вновь конструирует предельно интимную ситуацию и исследует, как поведут себя в ней герои: фильм рассказывает историю девушки, потерявшей любовь всей своей жизни, а спустя два года встретившей точную копию прежнего возлюбленного.
В «Случайности и догадке» Хамагути варьирует те же мотивы двойничества. Две героини из новеллы «Еще раз» приняли друг друга за школьных подруг, но обе обознались. И здесь тоже цитируется «Солярис». Там, если помните, пилот Бёртон звонит отцу Криса по видеотелефону из салона машины, несущейся по бесконечной веренице тоннелей и эстакад, на которые вслед за сумерками постепенно спускается вечер с его огнями (этот проезд, кстати, снимался именно в Японии, где в 1971 году только и можно было найти подобную футуристическую трассу). Таким же десятиминутным проездом — из таких же сладких осенних сумерек в электрический вечер — открывает «Случайность и догадку» Хамагути.
«Солярис» в творчество и жизнь Хамагути привел другой видный японский режиссер — Киёси Куросава, на протяжении двух лет бывший учителем Хамагути в магистратуре. В фильмах Куросавы тоже есть навязчивый мотив из Тарковского, правда, из «Сталкера»: дом посреди Зоны. Многие фильмы Куросавы — фантастика в духе Тарковского про мир, в котором появилось нечто или, наоборот, исчезло, и мир этот, со всеми своими знакомыми стенами, дамбами и мостами, стоит какой-то неузнанный и сам себя не узнающий. Как человек, у которого внезапно, посреди дороги, отказала память. В 2017 году Куросава даже создал фантастические фильмы-двойники «Пока мы здесь» и «Предчувствие».
Хамагути до сих пор работает и дружит с Куросавой — в прошлом году, к примеру, выступил соавтором сценария к его фильму «Жена шпиона». И в «Случайности и догадке» Хамагути, возможно, с оглядкой на Куросаву, впервые вводит откровенно фантастический мотив в фильм о современной Японии: в 2019-м мир накрыл компьютерный вирус, так что сеть пришлось вырубить навсегда, и теперь люди снова пользуются почтой и телеграфом. Для сюжета всего фильма это, пожалуй, не имеет решающего значения — только третья новелла, про встречу двух ненастоящих одноклассниц, обусловлена последствиями вируса, потому что одна из героинь — айтишница, которая осталась без работы и на досуге вспомнила свою первую школьную любовь.
Все три новеллы «Случайности и догадки» — тоже своего рода психологические опыты, которые Хамагути продолжает ставить над своими героями. Этот прием, как и сам аккуратный, сдержанный стиль роднит кинематограф Хамагути с классическими циклами Эрика Ромера «Комедии и поговорки» и «Морализаторские притчи». В современном японском кино фильмы Хамагути звучат эхом французской новой волны — только не первой, сумбурной и импровизационной ее фазы, а более вдумчивых фильмов, к которым пришли лидеры движения в 1970-х. Пятичасовой «Счастливый час», к примеру, состоявший из огромных, по полчаса, разговоров сорокалетних подруг, очевидно, наследовал фильмам Эсташа и Риветта вроде «Мамочка и шлюха» и «Селин и Жюли совсем заврались». Кавайная «Асако» — фильмам Трюффо о юности и взрослении Антуана Дуанеля «Украденные поцелуи» и «Семейный очаг». Следуя за опытами и притчами Ромера, в «Случайности и догадке» Хамагути не испытывает зрительское терпение, как в «Счастливом часе», но и не предлагает податливый материал для сопереживания, как в «Асако». На этот раз он постоянно балансирует на грани умозрительного и чувственного удовольствия, давая зрителям то восхищаться концептуальной выстроенностью придуманных им ситуаций, то по-настоящему сопереживать героям.
Первые две новеллы фильма — «Волшебство (или что-то еще более эфемерное)» и «С настежь открытой дверью», обе о неслучайных совпадениях, являются своего рода прологом или репетицией перед третьей, которая, помимо прочего, представляет собой подлинный актерский шедевр. Обе актрисы ведут свои линии в стиле великих клоунов вроде Полунина, замерших в придуманном заданном образе. Или тех непрофессиональных исполнителей в фильмах Киры Муратовой (тоже, кстати, большой поклонницы Чехова), которых она называла «мой паноптикум». Собственно, в фильмографии Хамагути «Случайность и догадка» и занимает то самое место, какое у Муратовой занимали «Три истории». Вряд ли кто в состоянии полюбить новеллу про Табакова и девочку. Но и со смертного одра любой из нас будет счастлив рявкнуть: «Касса, баранину не выбивать!»