выставка дизайн
От элитного до массового всего лишь один шаг. Точнее, одна революция. Об этом на примере плугов, женских перчаток и так и не дошедших до потребителя стеклянных глаз рассказывает выставка в Техническом музее Вены. В подозрительных способностях массового производства лишний раз убедился специально для Ъ обозреватель "Домового" АЛЕКСЕЙ МОКРОУСОВ.
Выставка "Массовый товар и качество люкс: техника и дизайн" в Техническом музее Вены формализирована со всех сторон. Во-первых, временным отрезком — от бидермайера, то есть начала XIX века, до всемирной выставки в австрийской столице в 1873 году. Во-вторых, предметами — они происходят из бывшей императорской коллекции, так называемого Национального фабричного кабинета, посвященного новинкам производства. Коллекцию стали собирать как раз 200 лет назад. Уже к 1823 году она насчитывала более 16 тыс. предметов, а к концу века и вовсе выглядела безразмерной. Ее почти никогда не показывали публике, и нынешний смотр можно счесть уникальным. Многообразные чашки и расчески, дорогие ткани и подвязки для носков, печатные машины и искусственные глаза, бывшие сперва скорее предметами роскоши, чем массового потребления,— все эти товары машинного производства быстро завоевали рынок, заполучив благодаря низким ценам невиданные ранее масштабы продаж.
Улучшение качества жизни в XIX веке происходило каждый день. Мучительный процесс наклеивания обоев, выпускавшихся небольшими листами, сменился к 1830 году их производством в рулонах. Новые покупатели оказались не столь разборчивы на предмет подлинности, их вполне устраивали имитации, манжеты из бумаги и бриллианты из стекла. К тому же синтетические красители были существенно дешевле красителей натуральных, да и целлулоид не шел ни в какое сравнение со слоновой костью.
Главным, чем товары группы люкс долго еще брали верх над массовым производством, оставалось уникальное качество, недостижимое, особенно поначалу, в серийном производстве. Хотя и новые технологии поражали воображение элиты. Так, на одной из мебельных выставок Михаэль Тонет с берегов Рейна произвел впечатление на канцлера Меттерниха гнутыми стульями. Канцлер позвал его в 1842 году в Вену, где и так уже было полторы тысячи мебельщиков. Здесь Тонет получил заказ для дворца князя Лихтенштейна. Спустя несколько лет сделанные для князя стулья пошли в серийное производство.
Поскольку с патентным правом в тогдашней Европе дела обстояли неважно (в той же Австрии выдавали не патенты, но "привилегии" на товары), копировать стремились все что угодно. Едва Исайя Веджвуд после пяти лет экспериментов и десятков тысяч опытов изобрел особый тип фаянса, его продукцию стали выпускать повсюду. Вот и на фабрике графа Вртби в Тайнице (ныне Чехия) начали делать чашки и цветочные горшки, похожие на Веджвуда, особенно по части рисунка.
Разглядывая эти дешевеющие на глазах, от начала к концу века, экспонаты, понимаешь, насколько повезло человечеству. Техническая революция совпала с революцией социальной. Молодая буржуазия доказывала аристократии, что миф о ее исключительности всего лишь миф, и делала это уже мирными средствами. Одним из полей битвы стало поле консюмеризма. "Мы не можем, как вы, но мы можем больше и по доступным ценам!" — под этим девизом сформировался в итоге нынешний мир, где супермаркеты заменяют и музей, и церковь одновременно. Первоначальная эйфория от технической революции помешала ее авторам задуматься над тем, что же случится с уникальными предметами в миг, когда их производство удешевится до неприличия. Показанные в Вене муранское стекло и богемский хрусталь еще не знают своего будущего, связанного с ценностью не столько самой работы, сколько прикрывающего ее лейбла, с борьбой брэндов как двигателя рынка.