Orchestre Philarmonique de Radio France, P. Jarvi (Virgin Classics)
Насчет "ballets", конечно, немного погорячились, потому что действительно балетных треков на диске ровно пять из восемнадцати. Все остальное — танцы из опер (полонез и вальс из "Онегина", например), из прочей театральной музыки (знаменитый хачатуряновский вальс из музыки к "Маскараду"), а то и просто произвольная форма (как в случае "Вальса-фантазии" Глинки).
А какая разница, русские ведь любят танцевать, причем, как выяснилось, запросто пляшут и под полонез, и под "Танец с саблями", и даже под "Таити-трот" Шостаковича, а на обложке для пущей русскости — площадь Красная видна. Так за отечественную балетную музыку могли взяться только иностранцы. Но последним повезло, что дирижерствовал этой условно-хореографической программой Пааво Ярви. Этот эстонско-американский дирижер, потихоньку превращающийся в звезду первой величины, неплохо набил руку на дирижировании самыми что ни на есть "ballets russes" — а именно балетами Стравинского. В трактовке Ярви заявленный винегрет из "русских танцев" (по большей части давно растащенных на заставки и рекламные саундтреки) теряет всю возможную аляповатость и до слушателя доходит чередой выверенных, свежих, нетривиальных исполнений. С равной внимательностью проработаны как нежнейший антракт из "Раймонды" Глазунова, так и ироническая полька из "Золотого века" Шостаковича, а все привычные банальности обойдены в достаточной степени ловко. "Аутентичные" россияне — хор Мариинского театра — в этой записи тоже подвизались: без них "Половецкие пляски" казались недостаточно колоритными.
"Amor e gelosia: Handel operatic duets"
Patrizia Ciofi & Joyce di Donato (Virgin Veritas)
Ансамбль Алана Кертиса Il Complesso Barocco, который фигурирует в этой записи вместе с двумя известными оперными дамами Патрицией Чофи и Джойс ди Донато,— коллектив с довольно индивидуальным звучанием. Он и так некрупен по составу, а тут еще и более сокращен. Записывал дирижер Кертис со своими музыкантами в последнее время преимущественно оперную музыку (в основном того же Генделя); но в таком исполнении эти оперы мало похожи на "музыку для театра", увесистую, блестящую, плотно стоящую на ногах. Скорее уж нечто камерное и эфемерное — галантное празднество, где не столько разыгрывают спектакль, сколько любуются узорчатым рисунком партий. "Amor e gelosia" ("Любовь и ревность"), сборник генделевских оперных дуэтов, в этом смысле еще нагляднее, даже по технике самой записи: звук прозрачный, с хрупкими четкими верхами, какой-то холодный. С таким как-то не очень вяжется записываемый материал: все-таки в опере-seria дуэты являются метафорическим изображением плотских объятий (ну при том, что меццо-сопрановые партии в них были мужскими), а тут вроде бы такое бесстрастие. И действительно, в первом же дуэте (из оперы "Пор") сопрано Чофи и меццо ди Донато звучат не просто бесстрастно, а почти пугающе: пониженные, глуховатые, неуверенные, словно еле-еле нащупывающие друг друга. Однако дальше — значительно лучше. Запись так сведена, что кажется сплошным сетом, спетым на одном дыхании, нон-стоп. К четвертому треку, дуэту из раннего "Суллы", обе певицы звучат уже превосходно распевшимися; нельзя сказать, что дуэты у них получаются похожими на эмоциональную кульминацию соответствующих опер, но если воспринимать их как отвлеченные пьесы для двух хорошо темперированных голосов — то тогда можно смело и искренне находить в записи десятки достоинств. Особенно приятно, что большая часть "влюбленно-ревнивых" дуэтов, поражающих мелодической изобретательностью, взята не из общеизвестных генделевских шлягеров, а из кипы его менее известных опер вроде "Созарма", "Муция Сцеволы" или "Аталанты".
