Салон современное искусство
Фото: Коммерсантъ / Алексей Тарханов / купить фото
Фото: Коммерсантъ / Алексей Тарханов / купить фото
Фото: Коммерсантъ / Алексей Тарханов / купить фото
Фото: Коммерсантъ / Алексей Тарханов / купить фото
Фото: Коммерсантъ / Алексей Тарханов / купить фото
Фото: Коммерсантъ / Алексей Тарханов / купить фото
Фото: Коммерсантъ / Алексей Тарханов / купить фото
Фото: Коммерсантъ / Алексей Тарханов / купить фото
Фото: Коммерсантъ / Алексей Тарханов / купить фото
23-й салон Art Paris открылся вчера в новом выставочном зале Grand Palais Ephemere на Марсовом поле. Он продлится четыре дня, до 12 сентября, и объединит 140 галерей из двух десятков стран. Его организаторы надеются, что ярмарки современного искусства наконец-то идут на поправку. Рассказывает корреспондент “Ъ” во Франции Алексей Тарханов.
Art Paris не самая большая ярмарка современного искусства во Франции. Но, пожалуй, самая храбрая. Год тому назад, когда все салоны, выставки и ярмарки мира сбежали в интернет, директор Art Paris Гийом Пьенс отважился провести реальный художественный салон — единственный в ту опасную осень. В результате он опередил самых именитых соперников — и лондонский Frieze, и маастрихтский TEFAF, и брюссельскую BRAFA, и великий Art Basel, и старшего парижского конкурента — FIAC. В этом апреле салон открыться не смог, но переехал на сентябрь и чувствует себя совершенно здоровым.
Гийом Пьенс старается не забывать о названии Art Paris: «Смысл салона в том, что он сводит вместе региональные и интернациональные галереи. До санитарного кризиса у нас было по 50% французских и иностранных участников». Нарочито скромная парижская ориентация салона позволяла надеяться: даже если большие международные шоу окажутся под угрозой, французские галереи смогут выставиться в столице. В результате в Grand Palais Ephemere появились новые галереи (почти 40% новичков), а среди участников оказались многие главные игроки рынка, в том числе Emmanuel Perrotin Almine Rech, Thaddaeus Ropac, Massimo de Carlo, Lelong & Co, kamel mennour.
Интереса салону добавило то, что он стал первой крупной художественной выставкой в только что появившемся на Марсовом поле временном Grand Palais Ephemere. В течение ближайших нескольких лет в это здание, построенное архитектором Жан-Мишелем Вильмоттом, переселятся многие артистические, а потом и спортивные события — пока старый Grand Palais ремонтируют. Понятно, что в новом дворце и площади поменьше (как сетует Гийом Пьенс, потеряно 25%), и объем скромнее, но уже сейчас понятно, что пространство вполне удобно для организации выставок.
Здесь сегодня нет, как бывало в старом Grand Palais, центральной площади, окруженной «главными» галереями. Но иерархия сохраняется и в размерах стендов — мейджоры отхватили полуторные и двойные порции площадей, и в расположении их у главного входа в широком трансепте. Новички — галереи, родившиеся шесть и менее лет назад,— объединены в группу Promesses и находятся в самом конце главного нефа у выхода в парк. В слове promesses все-таки множество смыслов — тут и «обещания» и «обязательства», и «избранники» и «прожектеры» с их belles promesses, но зато «обещатели» получили изрядную скидку. 45% стоимости стендов взяли на себя организаторы.
Одной из тем салона стало возрождение фигуративной живописи. Опытный куратор Эрве Микаэлофф, работающий сейчас с художественными коллекциями LVMH, предложил программу «Портрет и фигуратив. Взгляд на французскую сцену». В галерее Le Feuvre & Roze представлена персональная выставка молодого и очень талантливого француза Франсуа Малингрея с серией живописных портретов и барельефов-обманок. Художник, уже прославившийся новыми диорамами в парижском Музее охоты и природы и гигантской скульптурой на выставке в швейцарском музее Villa dei Cedri, рассказывает о своем видении «Красной комнаты» швейцарского классика Феликса Валлоттона. Так и называется его экспозиция на Art Paris. И конечно, на «французской сцене» действуют не только коренные французы: галерея Thaddaeus Ropac ответила серией автопортретов китайца Ян Пейминга.
Среди достойных внимания работ — живопись живущей во Франции иранки Марджан Сатрапи, автора «Персеполиса», у парижской Francoise Livinec; собранный из зеркал и люминесцентных ламп «Икосаэдрон» британца Энтони Джеймса у Opera Gallery; «Тоблерон Тесс» классика поп-арта Мела Рамоса — обнаженная на шоколадке, символ сладости наготы, у галереи Patrice Trigano; наконец, полароиды Энди Уорхола в Galerie Italienne.
Есть на салоне и вполне музейные экспозиции — вроде керамики Пикассо, которую показывает парижская галерея Helene Bailly Gallery. Среди заметных вещей — работа 1957 года из мастерских Валлориса, «ацтекская ваза с двумя лицами», сосуд, созданный и расписанный художником в мифическом «духе доколумбовой Америки», который оценивают в €300–400 тыс. В парижской галерее Jean-Francois Cazeau предлагают «Маску Горгоны» Джакометти — €650–850 тыс.
Нынешний Art Paris, может быть, имеет недостатки, но мы готовы их простить заранее. Хотя бы за то, что это вновь первая художественная ярмарка года, состоявшаяся в реальности. Эстафета уже 20 сентября перейдет к Art Basel, а в конце октября на Марсовом поле обоснуется FIAC.