выставка фото
В Московском доме фотографии открылась ретроспективная выставка Анатолия Журавлева — автора, уже несколько лет живущего между Россией и Германией и работающего в некотором смысле также на два дома: его произведения можно с равным основанием отнести как к фотографии, так и к современному искусству. Траекторию взгляда художника пыталась проследить ИРИНА Ъ-КУЛИК.
Хотя все произведения, представленные в МДФ, так или иначе являются фотографиями, ничто не свидетельствует о том, что за десять с лишним лет работы с камерой художник хоть раз в жизни взял в руки аппарат для того, чтобы запечатлеть непосредственную реальность. Господин Журавлев снимает только то, что уже однажды стало достоянием искусства — пейзажи, представленные на старинных гравюрах, лица, вырезанные из дерева или некогда запечатленные на кинопленке. Художник работает только с образами, заведомо принадлежащими прошлому, и отказывается от столь важного для любого фотографа права первого взгляда. Зато Анатолий Журавлев виртуозно доказывает способность фотографической техники возвращать иллюзию жизни даже тому искусству, в котором и самые наивные зрители давно перестали искать правдоподобия.
При помощи компьютера он гримирует под фотографии старинные гравюры — и публика получает возможность насладиться фоторепортажем из Египта конца XVIII века или Рима времен императора Константина. Или же, подобно прославленному американскому фотографу Роберту Мапплторпу, Анатолий Журавлев заставляет позировать перед объективом статуи. Только снимает он не античных атлетов, а изваянных с гиперреалистической дотошностью готических деревянных апостолов из краковского собора XV века. И еще неизвестно, что двусмысленнее — соблазнять мраморной плотью или потрясать психологическими глубинами раскрашенного дерева.
Фотография способна внести буквальный реализм даже в абстрактную живопись. Анатолий Журавлев делает увеличенные снимки абстрактных полотен — и отвлеченные цвета, линии, пятна обретают конкретность покрытого пигментом холста. Картина утрачивает абстрактность, но и ее материальность оказывается лишь фантомом: вместо реального полотна перед нами всего лишь высококачественный компьютерный принт.
Пытаясь вернуть искусству "реальность", фотография, по сути, заставляет его исчезнуть. Исчезают не только превратившиеся в псевдофотографии старинные гравюры или же обернувшиеся натуралистическими муляжами готические скульптуры. Аннигилируются даже образы, позаимствованные с кино- или видеопленки. Бесконечно уменьшенные кадры фильмов или телевизионных программ, портреты всевозможных звезд вроде Джека Николсона превращаются в россыпь крошечных, меньше почтовой марки, картинок-конфетти, снежинок телевизионного снега, пикселей, не желающих складываться ни в какую картинку. В некоторых работах эти конфетти становятся элементом сложных конструкций из гнутой проволоки или же оказываются впаянными в гроздьями свисающие с потолка прозрачные шарики.
При всей своей елочности эти шарики напоминают глазные яблоки. Да и проволочные спирали с насаженными на них крошечными снимками вызывают смутно физиологические ассоциации — не то глазные нервы, не то трехмерные модели траектории движения взгляда. В общем-то, самым интересным в фотографиях Анатолия Журавлева оказывается сама эта физиология взгляда, еще не определившего, что перед ним не реальный ландшафт, а старинная гравюра, не живой человек, а скульптура или лицо на телеэкране. Стоит лишь взгляду сфокусироваться — и живой и новый образ неизбежно оказывается еще одним deja vu, затертым множеством запечатлевших его камер и глаз.