выставка живопись
В Петербурге открылась очередная выставка из серии "Шедевры музеев мира в Государственном Эрмитаже". На этот раз в Россию приехал не просто шедевр, а супершедевр, картина из высшего эшелона, всенепременный участник любой уважающей себя хрестоматии по истории искусств — "Ослепление Самсона" Рембрандта из собрания Штеделевского художественного института (Франкфурт-на-Майне). В Эрмитаж отправилась КИРА Ъ-ДОЛИНИНА.
Это полотно из тех, что составляют золотой фонд своих собраний, и отсутствие их на месте воспринимается как зияющая дыра в теле музея. Для Эрмитажа такими полотнами являются, например, "Мадонна Литта" Леонардо или "Блудный сын" Рембрандта; Лувр невозможно представить без священной коровы — "Джоконды" или "Игроков в карты" Жоржа де Ла Тура, Метрополитен-музей — без знаменитой "Девушки с кувшином" Вермеера или "Портрета кардинала" Эль Греко, Институт Курто — без "Бара в 'Фоли-Бержере'" Эдуарда Мане. Подобных картин в мире не так уж много и путешествуют они только в исключительных случаях. Таким исключительным случаем оказался обмен "нашей" знаменитости на "их" — эрмитажная "Флора" Рембрандта съездила во Франкфурт на выставку, ответом стал приезд в Петербург "Ослепления Самсона".
Эрмитажное собрание картин Рембрандта — одно из лучших в мире и уж точно самое лучшее за пределами Голландии. Эта фраза, столь похожая на дежурную строку из каталога музея,— абсолютная правда. С Рембрандтом вообще сложно: лучше говорить правду, иначе получится глупость или банальность. Глупость, потому что мало о каком художнике написано столько блистательных научных текстов, что обязывает быть особо внимательным. Банальность, потому что на русском языке как раз почти ничего, кроме банальностей, о Рембрандте не написано: все сплошь беллетристика, ни одной монографии. Рембрандт на русском — художник романтический, с судьбой трудной, характером вздорным, талантом неуемным и страстным. То есть такой, каким его придумали французы во второй половине XIX века. Однако в ХХ веке западный мир узнал другого Рембрандта: умного, порой расчетливого молодого карьериста и провинциала, знающего цену себе и другим, не гнушавшегося заигрывать с власть имущими и с самим собой, подначивая себя головокружительными художественными задачами.
Несмотря на полноту эрмитажной коллекции Рембрандта (в Эрмитаже есть даже написанная на холсте из того же, что и "Самсон", рулона "Даная"), "Ослепление Самсона" (1636) не дополняет ее, но говорит о другом. Эту картину лучше всего описывать на том, "западном" языке, потому что здесь речь идет именно о головокружительной задаче, поставленной перед самим собой молодым, всего четыре года до этого приехавшим из достойного, но скромного Лейдена в безумно богатый Амстердам художником, решившим доказать этому надменному миру, что он не только один из лучших портретистов своего времени, но и лучший "исторический живописец". Лучший — значит ни на кого не похожий. Рембрандт вступает в спор с богатейшей иконографией сюжета о Самсоне и Далиле, чтобы предложить свой вариант: сцену жестокого ослепления героя, лишенного волос, а с ними и волшебной силы.
Боль преданного, торжество предавшей, лица воинов, не выражающие ничего, кроме обыденности кровавой расправы, металл оружия и лат филистимлян, полуобнаженное тело Самсона, напряженный клубок борющихся тел и легчайшим облаком убегающая Далила. В одном полотне сосредоточены многие формулы рембрандтовского искусства и впервые одна из главных: "историческая живопись" больше не пересказ знаменитого сюжета, но своего рода его визуальное отражение. Вольное, конечно, но полное живых чувств и эмоций. Немного театрально? Безусловно. А может, кинематографично? Открывая выставку, директор Эрмитажа Михаил Пиотровский предположил, что по силе воздействия на современников эту картину Рембрандта можно сравнить с фильмами Квентина Тарантино. Отличный вызов зрителю этой выставки: стоит попробовать увидеть все варварство и всю справедливость такого сравнения.
Выставка открыта до 31 октября.