фестиваль мюзикл
Число опер, представляемых на Зальцбургском фестивале в полноценных сценических постановках, не спешит увеличиваться: у крупнейшего оперного фестиваля Европы финансовые проблемы тоже не из маленьких. Особенной неожиданностью этого года стало то, что в число этих "привилегированных" опер попал "Король Артур" Генри Перселла — произведение спорной актуальности и спорной драматической ценности. Более того, в расписании оперных постановок нынешнего фестиваля эта опера стоит самой первой. Комментирует СЕРГЕЙ Ъ-ХОДНЕВ.
"Король Артур" — вещь весьма известная, хотя эта широкая известность ограничивается одним-единственным номером трехчасовой оперы — "арией Холода" ("What pow`r art thou..."): ее еще в 1980-е всячески популяризировали Клаус Номи и Майкл Найман. Последний положил эту арию в основу своего хита "Memorial", использованного в саундтреке к гринуэевскому фильму "Повар, вор, его жена и ее любовник".
Берясь за "Короля Артура", знаменитый дирижер Николаус Арнонкур и режиссер Юрген Флимм наверняка знали, на что идут. "Король Артур" — одна из самых громоздких и сложных для постановки опер XVII века, столетия и так не баловавшего простенькими оперными спектаклями. Оперная традиция английского барокко мало похожа на континентальную, хотя сама музыка Генри Перселла выдает явное влияние как раз континентальных образцов: французской музыки круга Люлли и его учеников в первую очередь. То есть, конечно, "веселому королю" Карлу II, который всемерно старался подражать своему французскому коллеге, "королю-солнце", этот приятный французский привкус как раз должен был быть по нраву. Беда только в том, что король, основной заказчик перселловских опер, был не слишком тонким меломаном: злые языки утверждали, что он любит только ту музыку, под которую ему легко отбивать такт носком сапога.
В общем, когда для развлечения короля задумали написать оперу не на мифологический, а на национально-исторический сюжет, вместо ожидаемой стройности получилась утомительная многословность и дробность. Казалось бы, нет ничего проще и приятнее, чем писать оперу о короле Артуре — вон сколько персонажей и сюжетных линий: Круглый стол, королева Гиневра, Ланселот Озерный. Так нет. В сущности, в либретто Джона Драйдена сама история Артура, сражающегося с саксонцем-язычником, королем Кентским Освальдом, оказывается только предлогом для какой-то путаной аллегорической мешанины, восславляющей великое британское государство. Нимфы и пастухи, гении и солдаты, христианство и язычество, история и пропаганда — все кучей. Десятки персонажей, величественные сцены с хорами, перемежающиеся какими-то мини-фарсами и мини-балетами,— вот что такое "Король Артур". Нагляднее всего финал. Как ни неожиданно услышать такое в барочной опере, хор простовато славит пудинг, эль и прочую старую добрую Англию; потом появляется Венера, которая нарекает "этот прекраснейший остров" своим жилищем, а после этого трогательного намека на гомерический блуд, царивший при королевском дворе, вдруг звучит обращение к св. Георгию Победоносцу — патрону Великобритании.
Строго говоря, "Король Артур" и не опера, а "semi-opera", "полуопера". Действие разворачивается не только в вокальной музыке, но и в разговорных диалогах. Понятно, почему нынешний руководитель Зальцбургского фестиваля Петер Ружичка, комментируя планы постановки "Короля Артура", назвал это произведение Генри Перселла "первым мюзиклом". Действительно, как ни причудливо смотрится сейчас этот опус, в нем можно разглядеть вполне четкую программу: действие должно быть не только волнующим и величественным, но и местами смешным; эффектная музыка должна сопровождаться не менее эффектными зрелищами и сценическими "чудесами"; все должно нравиться не только интеллектуалам, но и самым простым и наивным душам. Вечные рецепты создания по-настоящему популярного шоу. Непонятно одно: почему же Юрген Флимм и Николаус Арнонкур сами не последовали этим рецептам?
Последовать, конечно, старались. Все исходные комические элементы постановщики старательно подчеркнули (забывая о том, что столь топорно поданный комизм а-ля 1690-е не всегда способствует надрыванию животов от хохота в наши дни). Добавленное от себя поражает каким-то неожиданным измельчанием вкуса. Все-таки за плечами у Николауса Арнонкура, одного из самых влиятельных музыкантов второй половины ХХ века, десятки выдающихся спектаклей. Да и Юрген Флимм, директор драматической программы Зальцбургского фестиваля, заведомо не новичок. Так что непонятно, откуда столь внушительный набор самых предсказуемых решений. Раз король Артур, значит, Михаэль Мертенс, исполняющий эту партию, появляется в наряде эдакого "вояки ее величества" времен второй мировой. Раз саксонцы, значит, в ход идут короткие кожаные штанишки. Столь же разномастно-банальна и сценография — то барочная перспектива, как с гравюры, то пляж с пальмами, как с рекламы.
Не то чтобы музыкальная составляющая оперы при этом была особо злостно исковеркана. Певцы (почти все — молодые австрийцы и немцы), явно непривычные к перселловской стилистике, в целом успели неплохо освоить и своеобразные интонации партий, и даже тягостную англоязычную артикуляцию. Concentus Musicus Wien — оркестр, которым дирижер Арнонкур руководит не одно десятилетие,— коллектив значительно более опытный, и его профессионализм даже в непростом случае зальцбургского "Короля Артура" оказался на высоте. Прекрасно показал себя и хор венской Staatsoper, трудившийся слаженно, умело, в гибкой и умной манере. Смущает только тот нелепый и раздражающий контраст, который почтенная постановочная команда сама же и устроила — противоречие между грубоватым комикованием, происходящим на сцене в "немузыкальные", разговорные моменты, и переутонченной интерпретацией перселловской музыки с прихотливыми темпами и несколько манерной ритмикой. И все-таки загадочней всего тот смысл, который постановщики вкладывали в само свое обращение к "Королю Артуру" (ведь не только же тот, что это первый мюзикл, правильно?). Слава Перселла как оперного композитора пока так прочна, что нынешний спектакль тут ничего не убавляет и не прибавляет. Выдающиеся способности Николауса Арнонкура как интерпретатора старинной музыки тоже никому не придет в голову подвергать сомнению. А вот за качество постановочных работ, которые представляет Зальцбургский фестиваль (к тому же в столь небольшом количестве), похоже, действительно стоит потревожиться.