Современная Женева — второй по численности населения город Швейцарии. Здесь расположены штаб-квартиры ООН, Красного Креста, ВТО и ВОЗ и офисы более 200 международных корпораций. 48% населения Женевы составляют иностранцы, и это не последствия глобализации. На протяжении всей своей истории Женева была интернациональным городом, «городом изгнанников», как гласит ее неофициальный девиз. Впрочем, изгнанником здесь себя никто не ощущал — Женева для всех становилась если не новой родиной, то новым домом, местом, куда хочется возвращаться. Сегодня это не только международный центр, но и город-курорт, славящийся своими отелями, ресторанами и виноградниками, а главное — гостеприимством. Гостеприимством Женева славилась всегда, и именно благодаря этому она всегда оставалась в центре международной жизни. Совместно с Офисом по туризму Швейцарии рассказываем о том, как на протяжении веков Женева встречала гостей: как протестанты, сентименталисты, романтики и революционеры обживали и меняли город, а вместе с ним и мировую культуру
Фото: Switzerland Tourism
Фото: Switzerland Tourism
Женева протестантская: Жан Кальвин и часы
Фото: Loris von Siebenthal
Фото: Jan Geerk
Фото: Heinz Schwab
В начале XVI века Женева была одним из самых богатых и жизнерадостных городов Европы. Здесь было все — несколько театральных трупп, типографии, издававшие светскую литературу, казино, богато украшенные дома, веселые городские праздники и ярмарки, на которые съезжались из соседних городов. У Женевы было отличное расположение на пересечении нескольких торговых путей, что делало ее важным промежуточным рынком на пути к Средиземному морю. Местные жители славились трудолюбием, местные купцы — честностью (говорили, что «Одно слово женевца стоит всего золота Саксонии»). Город знал толк в роскоши и развлечениях и все же оказался готов отказаться от них — ради свободы.
Считается, что Реформацию Женева приветствовала из политических соображений. Город, входивший в состав Священной Римской Империи, управлялся католическими епископами, которых присылало Савойское герцогство. Положение это тяготило женевцев, мечтавших о независимости. Поскольку власть савойская и власть католическая в Женеве были нераздельны, борьба за независимость оказалась одновременно и борьбой религиозной. В 1528 году Большой совет Женевы объявил о подчинении лютеранской вере, вслед за чем папа римский отлучил всех жителей Женевы от церкви. В 1535 году Женева стала независимой республикой, а в 1536 году в город позвали одного из самых строгих апологетов протестантизма — Жана Кальвина. Первое знакомство было недолгим (Большому совету Женевы его идеи не понравились, и Кальвина прогнали), но в 1541-м он вернулся — и теперь уже занялся реформами всерьез.
Жан Кальвин превратил Женеву в настоящий монастырь. Под запретом оказались музыка и танцы, живопись и скульптура. Никаких шумных празднований свадеб или богатых похорон, нельзя было праздновать даже Пасху и Рождество. Никаких излишеств в еде — запрещены дичь и паштеты. Одежда и прически строго регламентированы, как и имена детей (только библейские), все отступления караются штрафом, некоторые — тюрьмой. Из церквей убрали украшения, иконы и скульптуры (оставили только знаменитые витражи в соборе Св. Петра). Улицы вокруг собора Св. Петра переназвали — улица Ада, Чистилища и т. д. (эти названия они сохранили до сих пор). Главными принципами стали умеренность и спасение души: из города исчезли артисты, под запрет попали шумные застолья, громкий смех, яркая одежда и ювелирные украшения.
Хотя сегодня кальвинский период Женевы чаще вспоминается в мрачных тонах, он много принес городу. Во-первых, Кальвин сделал образование бесплатным и обязательным и заложил основы будущего Женевского университета. Но даже запрет на ювелирные украшения вылился в неожиданное приобретение. Кальвин запретил серьги, кольца, браслеты, но не возражал против часов. Ювелиры города переквалифицировались в часовщиков и, состязаясь в изысканности изделий, сделали Женеву мировой столицей часового дела. Районом часовщиков стал квартал Сен-Жерве на левом берегу Роны — его легко узнать по домам, верхние этажи которых усыпаны маленькими окошками. Именно там размещались мастерские часовщиков, «кабинотье», для которых нужно было много света. Сегодня в этом квартале располагаются мастерские художников и самые роскошные отели, в том числе Mandarin Oriental, из окон которого открывается едва ли не лучший вид на Женеву. Отель, к слову, тоже историческая достопримечательность: построенный в 1950 году, он стал первым отелем класса люкс, возникшим в Европе после Второй мировой, и своего рода символом возвращения города к привычному гостеприимству и комфортной жизни.
Отель Mandarin Oriental
Фото: Switzerland Tourism
Отель Mandarin Oriental
Фото: Switzerland Tourism
Женева сентиментальная: Жан-Жак Руссо и рай на земле
Фото: Switzerland Tourism
Фото: ©?MAH, photo: F. Bevilacqua / © MAH, photo: F. Bevilacqua
Фото: Gauvin Lapetoule
Фото: Nicola Fuerer
Фото: Giglio Pasqua
В получившую независимость от католического Савойского герцогства Женеву со всей Европы стали стекаться протестанты. Беженцев селили на площади Бург-де-Фур, о чем до сих пор напоминает ее эклектичный облик. Места в домах вокруг площади было мало, и новые жители пристраивали к ним новые этажи, не сильно заботясь об архитектурной целостности. Среди прибывших тогда в Женеву были и предки Жан-Жака Руссо. Сам он тоже родился в Женеве и впоследствии подписывал свои книги как «Жан-Жак Руссо, гражданин Женевы». Женеву он воспел в двух своих главных произведениях — «Общественном договоре» и «Новой Элоизе».
Бежавшие из Франции от религиозных преследований, предки Руссо довольно быстро добились статуса граждан со всеми соответствующими правами и привилегиями. Сам Руссо родился в семье уважаемого часовщика, об эмигрантском происхождении которого мало что напоминало. Руссо не без гордости писал, что женевский часовщик может оказаться в любом обществе, в то время как парижский может только говорить о часах. Возможности, которые Женева предоставила его отцу, высокое положение, которое ему удалось занять в обществе, Руссо искренне ценил и в «Общественном договоре» представил Женевскую республику как пример государственного устройства, при котором жителям обеспечено наибольшее процветание. В устройстве Женевы ему нравилось все — и ее республиканская форма правления, и небольшие размеры, и признаки отделения исполнительной власти от законодательной (именно так Руссо призывал смотреть на эдикты Жана Кальвина). Парадоксально, но Большой совет Женевы похвалы не оценил — книгу приказано было сжечь, что, разумеется, только повысило ее популярность.
Если «Общественный договор» превозносил государственное устройство Женевы, то «Юлия, или Новая Элоиза» — ее удивительную близость к природе. Вышедший в 1761 году роман превратил Женеву в место рождения новой чувственности и нового литературного направления. Сентиментализм возник из Просвещения как вызов его вере в прогресс — идеал он видел не в движении вперед, а в возвращении к истокам, к естественной добродетели, расцветающей на лоне природы. В «Новой Элоизе» этим природным раем представала деревушка на берегу Женевского озера, где все жили общим благополучием и находили счастье в скромном достатке и близости к природе. Роман Руссо стал настоящей сенсацией, а окрестности Женевы благодаря ему — местом культурного паломничества. В 1789 году, например, сюда прибыл начинающий сентименталист Николай Карамзин, описавший в «Письмах русского путешественника», с каким удовольствием он читал в Женеве «Исповедь» Руссо и, сидя на высоком берегу Роны, вспоминал «где что думал, где что чувствовал».
Женева романтическая: Чайльд-Гарольд и Франкенштейн
Фото: Ivo Scholz
Фото: Gauvin@lapetoule.com
Фото: Stefanie Dechow
Фото: Paul Hegi
В 1816 году Женева на одно лето стала центром английского романтизма. В мае в город прибыл лорд Байрон — знаменитый поэт, только что навсегда покинувший Англию, сбежав от кредиторов и скандального развода. Женеву он выбрал не случайно — врач рекомендовал ему местный воздух для борьбы с нервным истощением и творческим кризисом. Воздух не подвел: уже первая ночь в Женеве, которую поэт провел в отеле «Англетер» с видом на озеро Леман, привела его в восторг, и утром он отправился искать себе постоянное жилье. Вскоре его настигло и вдохновение: в Женеве Байрон написал третью часть «Паломничества Чайльд-Гарольда». Воодушевленный прогулками по живописным окрестностям Женевского озера, он отправил в Швейцарию и своего героя — скрываясь от английского общества и постоянных сплетен, Чайльд-Гарольд тоже путешествует по побережью Лемана и находит успокоение в природе.
Но более знаменитым суждено было стать другому романтическому произведению, написанному в Женеве летом 1816-го. Бродя по окрестностям Женевы в поисках жилья, Байрон познакомился с другим известным английским поэтом — Перси Биши Шелли и его возлюбленной Мэри Годвин (впоследствии — Мэри Шелли). Они подружились и часто проводили время вместе — в основном на вилле Байрона (после его смерти вилла Диодати стала местом паломничества поклонников романтизма и остается культурной достопримечательностью до сих пор).
1816-й вошел в историю как «год без лета» — в Европу пришло большое пепельное облако от индонезийского вулкана Тамбора, и ясная погода в Женеве то и дело сменялась затяжными дождями, бурями и даже снегом. В один из таких ненастных дней Байрон пригласил Перси Шелли и Мэри Годвин к себе на виллу и предложил устроить конкурс страшных историй. Байрон сочинил историю о старике, который умирает, а потом оживает, Перси Шелли погрузился в воспоминания о своей юности, а Мэри Годвин придумала историю об ученом, который создает чудовище из частей трупов. Так появился «Франкенштейн, или Современный Прометей».
Один из самых знаменитых ученых мировой литературы, Виктор Франкенштейн, происходил из семьи женевских аристократов, но родился в Италии, а свое чудовище создал в университете баварского города Ингольштадта. Женева, однако, играла важную роль в романе: именно сюда чудовище Франкенштейна прибывало, чтобы отомстить своему создателю за то, что тот обрек его на вечное страдание из-за уродства. Чтобы спасти свою семью и любимый город, Франкенштейн вынужден был бежать, уводя за собой и грозного мстителя. Женева возникала в романе как идеальный город, каким его описал Руссо,— место социальной справедливости и семейного счастья, но к тому моменту, как Мэри Годвин писала свой роман, сентиментальные идиллии больше не будоражили воображение, и Женева оказалась отличной ареной и для демонстрации новой романтической очарованности большими страстями.
Женева революционная: Герцен, Плеханов и Ленин
Фото: myriam.winnepenninckx
Фото: Andreas Rentsch
Фото: Gauvin Lapetoule
Фото: Loris von Siebenthal / Julien Dejeu
Когда-то Женева была крепостью, сейчас на месте крепостной стены располагается главная торговая улица, но о крепости осталось напоминание — башня с часами и мозаичными гербами. На ней запечатлен девиз города: «Женева — город изгнанников», а под ним барельеф — поверженный мужчина и женщина, протягивающая ему руку. Женщина — это сама Женева, мужчина — все те, кому она дала приют. Мужчина этот странным образом похож на вполне конкретного человека — Владимира Ленина.
Впервые в Женеву Ленин прибыл в 1895 году — изучать западное рабочее движение, а в период первой эмиграции прожил здесь два года — с 1903-го по 1905-й. «Из всех мест моего скитания я бы выбрал Лондон или Женеву. Женева особенно хороша общей культурностью и чрезвычайными удобствами жизни»,— писал он своей сестре. Жизнь в Женеве действительно была для Ленина комфортна — в начале XX века это был довольно русский город. При общем населении в 97 тыс. человек около 5 тыс. были политическими эмигрантами из Российской Империи, а среди студентов их доля и вовсе составляла почти половину. Такое количество неблагонадежных жителей в Женеве собралось из-за правила, закрепленного в Конституции: защищать права и свободы любого человека при условии, что он платит налоги в казну города и соблюдает правила общежития — т. е. поддерживает чистоту и тишину.
Благодаря такой политической толерантности Женева уже в XIX веке стала приютом русских революционеров: Герцен и Огарев несколько лет издавали здесь свой «Колокол», Плеханов создал здесь первую российскую марксистскую организацию «Освобождение труда», а к тому моменту, как в Женеве обосновался Ленин, она была уже своеобразным центром российских марксистов. Обычно они собирались в уютной пивной «Ландольт». Она так полюбилась русским революционерам, что, когда социал-демократы разделились на большевиков и меньшевиков, поделить пришлось и зал «Ландольта»: никто не хотел отказываться от любимого заведения. Другим любимым местом Ленина в Женеве было «Общество любителей чтения» — самая большая библиотека Женевы. Здесь Ленин изучал историю Парижской коммуны и написал в числе прочего две программные работы — «Философские тетради» и «Империализм как высшая стадия капитализма». Впрочем, женевские будни будущего вождя мирового пролетариата не были посвящены исключительно революции — Ленин был большим поклонником велопрогулок и изъездил все окрестности Женевы. Однажды, решив посмотреть на место, где Рона уходит под землю, он даже случайно пересек границу Франции, но узнал об этом уже по возвращении. Отказаться от такой роскошной жизни Ленина смогла заставить только революция 1905 года: узнав, что в России начались волнения, он покинул Женеву и поспешил на родину.