В программе Карловарского фестиваля на первый план вышли фильмы о межрасовых отношениях, которые рассматриваются кинематографистами в экономическом, социокультурном и гендерном контексте. О том, как эти фильмы балансируют между политкорректностью и провокацией, рассказывает Андрей Плахов.
«Удовольствие» Ниньи Тюберг — редкий сегодня пример нарушения табу современной культуры
Фото: Swedish Film Institute
«Удовольствие» Ниньи Тюберг — редкий сегодня пример нарушения табу современной культуры
Фото: Swedish Film Institute
Немецкий «Принц» Лизы Бервиц — окрашенная иронией мелодрама, построенная на романе Моники и Джозефа. Они никогда бы не встретились, если бы мир не превратился в большую деревню. Моника — успешный куратор галереи современного искусства, внутренняя пустота которого — над ней не посмеялся только ленивый — оттеняет вакуум личной жизни интеллектуалки за сорок. Джозеф — красавец, полулегальный иммигрант из Конго, представляющий себя как бизнесмена и пытающийся торговать бриллиантами. «Принцу» не слишком уютно в среде благополучных, в меру циничных и довольно пресных жрецов совриска, а вот его бледнолицая подруга охотно окунается в живую атмосферу баров и ресторанчиков, облюбованных африканской диаспорой. В перспективность отношений этих двоих никто не верит, даже они сами полны сомнений, и однако их что-то привязывает, тянет друг к другу.
Естественно было бы предположить: это «что-то» — секс. Но тут мы оказываемся на «опасной» дорожке, увешанной запретными знаками. Влечение белокожей женщины к чернокожему мужчине, сексуальность и мужская потенция негритянской расы, воспетая еще Лени Рифеншталь,— одно из главных табу современной культуры. Редкий пример его нарушения дает шведский фильм «Удовольствие» Ниньи Тюберг, и оправданием этой смелости становится сама его тема — порнография в современном лицемерном мире. С одной стороны, все страшно озабочены борьбой с расизмом и сексизмом. С другой — миллионы пользователей сидят на порносайтах, а на них можно найти много интересного. Героиня «Удовольствия», девятнадцатилетняя белокурая Линнея, переезжает из шведского городка в Лос-Анджелес с намерением стать порнозвездой. После серии испытанных унижений она снимается с двумя чернокожими партнерами в сюжете Interracial Group Anal Sex и получает 800 тыс. просмотров за неделю.
Межрасовые притяжения и конфликты, только в другой плоскости затрагивает сербский режиссер Стефан Арсеньевич в фильме «Страхинья» («Так далеко, как смогу дойти»). Беженец из Ганы Страхинья и его жена Абабуо — на вид любящая гармоничная пара. За их плечами — попытка перебраться в Германию и депортация обратно в Сербию. Здесь Страхинья пытается влиться в местную футбольную команду. Но у Абабуо, актрисы по профессии, свои амбиции, она хочет быть независимой и, не сказав ни слова, бросает мужа, присоединившись к группе сирийских беженцев: поскольку они прибыли из зоны войны, то пользуются приоритетом в дальнейших передвижениях по Европе. Страхинья, наплевав на успешно начатую спортивную карьеру, в поисках жены нелегально пересекает венгерскую границу. Эти эпизоды оказываются самыми впечатляющими в картине. Герой втискивается в машину, набитую мигрантами, уличает в обмане водителя-серба, бежит от полиции и бредет по бесконечному осеннему полю, уже не понимая, в какой он стране. Брошенный и одинокий, он, однако, не намерен сдаваться.
Даже лучшие из современных фильмов о постколониализме не выдерживают художественного сравнения с показанной в Карловых Варах старой лентой «Женщина с ножом», снятой в 1969 году режиссером Тимите Бассори. Он, хоть и остался автором этой единственной работы, считается одним из отцов кинематографа Кот-д’Ивуара и вообще «черного кино» Африки. Безымянный герой фильма возвращается на родину после долгого пребывания в Европе и обнаруживает глубокое противоречие между западным модернизмом, дух которого успел впитать, и вскормившей его африканской традицией. Последняя преследует запутавшегося интеллектуала в образе красивой женщины с ножом; этот образ находит и фрейдистское объяснение. Но помимо мифологических и метафорических смыслов фильм воспроизводит атмосферу жизни получившей независимость страны. Ни в нравах, ни в бытовых ритуалах (те же танцы, те же пляжи) здесь нет никакого культурного контраста с Европой. Черно-белое кино оказывается гораздо более образным и объемным, чем цветное, снятое полвека спустя с использованием новейших технологий.