«Стенд должен работать в рынке»

«Росатом» готовится во второй половине года ввести в эксплуатацию первый российский стенд для испытаний оборудования для крупнотоннажного сжижения газа. О причинах задержки стройки и идее обязать иностранных поставщиков оборудования испытывать его в России “Ъ” рассказал замминистра промышленности и торговли Михаил Иванов.

Выйти из полноэкранного режима

Развернуть на весь экран

— «Росатом» должен был запустить стенд для испытания СПГ-оборудования под Санкт-Петербургом в июле. В чем причина задержки? Увеличилась ли стоимость стенда?

— Этот СПГ-стенд уникален и впервые строится в России. Кроме того, стройка пришлась на период пандемии, что, безусловно, внесло коррективы в сроки его строительства. Сейчас ведутся работы по получению разрешительной документации для официального ввода в эксплуатацию. «Росатом» планирует запустить стенд во втором полугодии 2021 года. Рост цен на материалы, в частности на металл, повлиял на общую стоимость строительства СПГ-стенда. По нашей информации, разница в стоимости была покрыта за счет средств «Росатома».

— Насколько вы считаете обоснованными тарифы «Росатома» на испытания оборудования на стенде?

— При разработке проекта мы исходили из того, что тарифы будут попадать в рыночную нишу. На мой взгляд, они соответствуют тарифам западных стендов. В мире всего два таких — оба находятся в США. Создание российской испытательной базы — это возможность осваивать технологии именно в России и не зависеть от других стран.

— Какой объем испытаний будет проводиться на стенде?

— Когда просчитывали бизнес-модель, мы отработали потенциальный объем заказов с основными потребителями, в частности с НОВАТЭКом, «Газпромом» и судостроительными заводами. Это позволило предварительно оценить объем испытаний, который был заложен в соглашение между «Росатомом» и НИИЭФА. Так, до 2035 года планируется испытать несколько компрессоров отпарного газа, более 20 жидкостных детандеров и более 150 СПГ-насосов. Однако 2020 год внес коррективы: часть инвестиционных планов была смещена вправо. Но мы имеем набор потенциальных проектов, по которым инвестрешения должны быть приняты.

— Будет ли спрос со стороны иностранных компаний?

— Стенд должен работать в рынке. Не вижу ничего плохого в том, чтобы этот стенд использовали иностранные лицензиары для испытания своего оборудования при поставках для российских проектов. Когда Россия экспортирует машиностроительную продукцию за рубеж, входным параметром являются испытания и сертификация в центрах, аккредитованных в той или иной стране. Это нормальная мировая практика.

— Вы предлагаете заставить тестировать иностранное оборудование для российских СПГ-проектов на стенде в России?

— Я считаю, что такое решение при прочих равных может быть принято. Сейчас вопрос обсуждается внутри Минпромторга. Но я не склонен к каким-то резким мерам в отношении лицензиаров. Мы уже находимся на таком уровне отношений, когда можем обсуждать такие вопросы с иностранными партнерами. С некоторыми лицензиарами есть совместные проекты по освоению технологий в области крупнотоннажного СПГ. Например, «Газпром» будет строить Балтийский завод с Linde Gas.

— Минпромторг планирует построить стенд для испытаний компрессорного оборудования большой мощности (более 50 МВт). Сколько он будет стоить?

— Около 5 млрд руб. Горизонт планирования строительства — до 2025–2026 годов. Пока рано говорить об исполнителе. Однако в таких крупных проектах правильнее ориентироваться на большие госкорпорации, например «Росатом» и «Ростех».

— Минпромторг ставит цель довести долю российского оборудования в СПГ-проектах до 80% к 2030 году. Насколько это выполнимо?

— Речь идет только о крупнотоннажных проектах, реализуемых на основе российских технологий. На таких проектах, сформированных с учетом компетенций российских машиностроителей, мы сможем достичь локализации в 80%.

— В России пока нет проектов крупнотоннажного сжижения на своих технологиях.

— Это не так, четвертая линия «Ямал СПГ» (на 0,9 млн тонн в год.— “Ъ”) реализована на запатентованной НОВАТЭКом технологии «Арктический каскад». Мы большое внимание уделяем проектам НОВАТЭКа, связанным с обкаткой этой технологии.

— Что вы имеете в виду под локализацией в 80%? Это объем оборудования в штуках или в деньгах от общей цены проекта?

— 80% — это объем закупки отечественного оборудования от общей закупки оборудования при реализации СПГ-проекта в денежном выражении. В идеале мы ставим перед собой задачу обеспечить полную независимость российской промышленности от иностранной продукции. Однако нужно понимать, что, с одной стороны, локализация отдельных видов оборудования экономически нецелесообразна. С другой стороны, учитывая сроки строительства средне- и крупнотоннажных СПГ-проектов, локализацию некоторых элементов мы просто не успеем осуществить. Ведь недостаточно просто создать опытный образец, его необходимо испытать и предусмотреть в проектно-сметной документации строящегося завода.

— Будет ли Минпромторг поддерживать производство оборудования для водородной энергетики?

— Мы уже завершили работу над новым планом импортозамещения до 2024 года. В нем есть целый раздел оборудования, которое используется в водородной энергетике. Мы хотим охватить весь жизненный цикл водорода: и производство, и транспортировку, и хранение, и применение. Будем использовать все инструменты поддержки, включая субсидирование НИОКР и выпуска пилотных партий продукции, специальные инвестиционные контракты, а также займы Фонда развития промышленности.

— Какого уровня локализации вы хотите добиться по водородному оборудованию?

— В плане импортозамещения у нас есть конкретные показатели по каждому виду продукции. Например, для емкостей хранения и транспортировки водорода, энергетических установок на водородных топливных элементах и водородных заправочных станций это 20%, для генераторов водорода — 15%, а для систем ожижения водорода — 10%. Цифры, на первый взгляд, могут показаться незначительными, но не будем забывать, что отрасль водородной промышленности находится на этапе зарождения. Дальше — больше!

— Какой вид производства водорода для России в приоритете?

— Я бы выделил два перспективных сегмента. Первый — производство зеленого водорода методом электролиза из воды с применением ВИЭ. В 2030-х годах зеленый водород будет одним из самых дорогих и привлекательных сегментов на мировом рынке водорода. Кроме того, у нас есть возможности для развития его производства. В России около 20% выработки электроэнергии приходится на ВИЭ, в первую очередь гидроэлектростанции, есть еще немного солнца и ветра. Чуть больше 20% выработки РФ приходится на АЭС. Пока не весь мир согласен с тем, что атомная энергетика такая же зеленая, как ВИЭ, но нам нужно эти интересы отстаивать.

Второе направление — производство водорода из углеводородов, в первую очередь из газа. Оно может иметь массовое применение внутри страны. Мы преуспели в технологии парового риформинга метана: у нас есть рабочие проверенные установки, которые применяются в нефтеперерабатывающей и химической промышленности. Есть отечественные производители, которые уже имеют технологические образцы и более современное оборудование для пиролиза метана.

— Согласно утвержденной концепции развития водородной энергетики, к 2035 году Россия будет производить по 2–12 млн тонн водорода. Это выполнимо?

— Если мы не будем ставить перед собой амбициозных целей, то прогресса не получим. Сейчас такие объемы достаточно сложно представить. Но технологически мы должны двигаться к тому, чтобы освоить и создать мощности для этих объемов экспорта.

— Страны—лидеры по выпуску оборудования для производства водорода, например Германия и Япония, запустили свои программы поддержки еще 20 лет назад. Как нам их догнать?

— У нас есть хорошие наработки по щелочным электролизерам, причем мы имеем опытные образцы и по более современной технологии электролиза на основе протонно-обменных мембран. Есть европейские компании, которые производят электролизеры большой мощности (200–500 кубометров в час). Мы пока в класс большой мощности не вышли, но ставим задачу сделать это до 2025 года.

Например, сегодня мы уже ведем работу над освоением энергетических турбин, работающих на метано-водородной смеси, что значительно сокращает выбросы СО2. Эти турбины можно применять как в электроэнергетике, так и для компрессорных станций магистральных газопроводов для уменьшения углеродного следа. В России такие турбины разрабатывают лидеры энергетического машиностроения — «Силовые машины» и ОДК. Недавно, кстати, завершился конкурс на субсидирование финансового обеспечения затрат на проведение НИОКР по такой турбине. Победителем стала компания «Силовые машины», которой Минпромторг субсидирует 100 млн руб.

— Какой объем субсидий планируете направить на создание оборудования для водородного сегмента?

— В этом году запланировано из бюджета выделение субсидий на НИОКР в объеме 1 млрд руб. Большинство мер поддержки сопряжено с привлечением частных инвестиций, так что эту цифру можно смело умножать минимум на два. Кроме того, в рамках инициативы «Чистая энергетика» стратегии социально-экономического развития правительство до 2024 года заложило на развитие водородных технологий более 9 млрд руб.

Интервью взяла Полина Смертина