выставка современное искусство
В петербургском Манеже начался V Международный фестиваль перформанса и экспериментальных искусств. С подробностями об экспериментах, великих и не очень, АННА Ъ-ТОЛСТОВА.
В Венеции всего одна биеннале современного искусства. А в Петербурге их целых две, обе — в Манеже. По нечетным годам — "Диалоги", по четным — Фестиваль перформанса и экспериментальных искусств. Чем они отличаются друг от друга, толком не смогут объяснить даже сами организаторы. Не то что формат, даже списки участников во многом совпадают. "Диалоги" разве что чуть постарше.
Конечно, никто тут на венецианский статус не замахивается, хотя среди нынешних участников герои прошлой Венецианской биеннале есть: Вячеслав Мизин и Александр Шабуров со своим фирменным — не новым, правда,— "видео на коленке" "25 перформансов о глобализации". Их видеоролик будут крутить на следующей неделе, а на этой обещаны другие отечественные знаменитости: Prigov Family отвечают за постконцептуализм, "Мастерская Вячеслава Колейчука" — за посткинетизм. Их, правда, тоже еще нет — подтянутся в ближайшие дни. Вообще легкая организационная неразбериха — фирменное манежное ноу-хау, способ создать атмосферу этакого вечного art in process. Вот сидит на полу исландский художник Дэвид Хебб и с маниакальным упорством выкладывает из полароидных фотокарточек огромную мандалу — поди догадайся, то ли не успел человек до открытия, то ли это и есть перформанс.
В целом списки приглашенных на протяжении многих лет новизной и разнообразием не балуют. В третий раз приехал хмурый лондонский профессор Эдриан Палка, как всегда с музыкальным перформансом — даже его "Стальную виолончель" узнаешь "в лицо"; только на этот раз он на ней не только играет, на ее стальную "деку" проецируют видео — поющую что-то на тему "Дидоны и Энея" Генри Перселла голову. Во второй раз гастролирует ханты-мансийский Музей природы и человека с этно-экологической инсталляцией "Письмена времени" из фроттажей с петроглифами, пейзажного видео и горлового пения. В тысячу какой-то раз выставился Андрей Чежин — с "Американской мечтой": иконостасы из фотографий канализационных люков, бейсболистов и прочих примет Дикого Запада. Впрочем, сейчас он как раз забавно вписался в специальный проект нынешнего фестиваля — интернациональную выставку LOMO at Home ("ЛОМО дома") к 90-летию завода ЛОМО и 10-летию ломографического движения в России. Так с ходу даже и не поймешь, где кончается ломографическое баловство и начинается чежинский концептуализм.
Дело, разумеется, не в том, что здесь, как в хорошем магазине, ценят только старых, проверенных клиентов. Только старые и проверенные в основном и едут. И объяснение этому самое простое: размеры бюджета, которые не позволяют ничего. Вот потому на этих биеннале радуются чему угодно "международному" вроде невыносимо провинциальной петербургско-мюнстерской "культурной встречи" "Одно пространство — одно время". Вот потому здесь так много явного contemporary-хлама. Откровенной экологически чистой и политически корректной банальности. Откровенной пошлости вроде дурацкого "Предчувствия" с кирпичами, подвешенными на ниточках над десятком яиц. На фоне которой теряются даже самые изящные проекты. Например, выставка "Идентификация" Сергея Свешникова: снимки питерской арт-тусовки, прикрытые прорисями фигур на пластике,— вечная тема ностальгии как сущности фотографии. Или интерактивный объект Владимира Третьякова и Никиты Иванова-Номана "Кладезь времени" — про то же: стоит посреди зала настоящий колодезный сруб, из него несутся советские песни, а вместо цепи с ведром на вороте широкая лента-коллаж из старых фотографий, которые можно рассмотреть, постепенно наматывая ленту на вал. Эта овеществленная метафора получилась живой, и даже в прямом смысле: сосновый сруб пахнет смолой, а по поросшему лишайником дереву бегают муравьи. Вот в возможности обнаружить одну оригинальную работу среди тысячи тонн художественной руды этого огромного арт-муравейника и есть единственное достоинство фестиваля. Главным экспериментом которого следует признать саму непреклонность, с какой куратор отдела новейших течений Манежа Лариса Скобкина намерена и дальше во что бы то ни стало продолжать это совершенно бессребреническое и оттого такое бесперспективное начинание.
И конечно же, жаль, не приехал Зураб Константинович Церетели с внуком — их появление на прошлом фестивале запомнилось как главный экспериментальный перформанс.