 |
ФОТО: ГРИГОРИЙ ТАМБУЛОВ  |
Николай Вардуль: происходит конвертация близости к президенту в близость к собственности
На первый взгляд в назначении Игоря Сечина ничего необычного нет. "Роснефть" — госкомпания, Сечин — госчиновник, вот они и нашли друг друга.
На второй взгляд выход Игоря Сечина из кремлевской тени, а точнее — из тени Владимира Путина, на просторы нефтедобычи расставляет многие точки над i. Когда дело ЮКОСа только начинало раскручиваться и активно муссировалась тема антипутинского заговора олигархов, в команде играющих против ЮКОСа появилась связка нападающих Игорь Сечин — Сергей Богданчиков. Теперь союз Кремля и "Роснефти" официально оформлен. В связи с этим совершенно прозрачным стал и исход дела ЮКОСа. Появление Сечина в "Роснефти" свидетельствует о его намерении вступить в права управления фактически экспроприированными (судя по ценам, по которым судебные приставы готовы продать остановленный "Юганскнефтегаз" — напомним, западные эксперты оценивают запасы компании в $30,4 млрд, а на аукцион она будет выставлена за $1,75 млрд) активами почившего ЮКОСа.
Но есть и третий взгляд. Налицо не просто имущественный передел, а конвертация близости к президенту в близость к собственности. Выход в свет Игоря Сечина, непубличного аппаратчика, сделавшего карьеру в качестве бессменного помощника Владимира Путина, какие бы посты тот ни занимал, заставляет задуматься о том, какие еще переделы ждут российскую экономику. Если когда-то всех интересовало, кто вы, мистер Путин, то теперь не менее интересным стал вопрос, что такое "путиномика".
 |
ФОТО: ДМИТРИЙ АЗАРОВ Игорь Сечин, до сих пор державшийся в кремлевской тени, засветился в качестве главы одной из крупнейших нефтяных компаний России |
Именно здесь, по-моему, проходит водораздел между Россией ельцинской и Россией путинской. При первом президенте власть пыталась строить капитализм по американскому образцу, при втором образец сменился. Сам Путин об этом не говорит, а вот его премьер Михаил Фрадков не смолчал. 8 июля кабинет рассматривал документ с туманным названием "Основные направления деятельности правительства РФ", призванный решить задачу удвоения ВВП к 2010 году. И главным инструментом решения премьер назвал "частно-государственное партнерство". Партнерство государства и бизнеса, конечно, не российское изобретение. Во всех странах государство отстаивает интересы национального бизнеса, а бизнес лоббирует свои интересы. Только в России партнерство специфическое, приоритеты в нем расставлены так: государство готово снижать налоги и не возвращаться к итогам приватизации, а бизнес в ответ должен не только сполна и без оптимизации платить налоги, но и брать на себя масштабные социальные и инфраструктурные проекты, то есть, например, за свои деньги строить нефтепровод, который будет принадлежать государству. Чего в этой схеме больше, партнерства или государственного рэкета, вопрос открытый. Зато точно ясно, кто из партнеров главный.
Ключ к пониманию теории "путиномики" и того, как в нее вписываются новая роль Игоря Сечина и "частно-государственное партнерство", дает российская национальная идея — удвоение ВВП. Идеолог экономического роста — советник президента Андрей Илларионов, известный тем, что для него рост превыше всего. И если Экваториальная Гвинея стабильно растет темпом в 20% в год, а Россия не может, значит, надо брать пример с Экваториальной Гвинеи. Если же оставить Гвинею в стороне, то образец для подражания, конечно, Китай. Секрет же его действительно впечатляющего роста советник объясняет, в том числе и президенту, двумя главными факторами. Во-первых, низкой долей госрасходов в экономике (это означает низкие налоги и отказ от многих затратных госпрограмм, в том числе и социальных) и, во-вторых, низким курсом юаня. О КПК, аппарате подавления, цензуре и прочем Илларионов не просто не высказывается — он настолько далек от либеральных ценностей, что из-за более высокой доли госрасходов в российском ВВП по сравнению с китайским считает современную Россию более социалистической страной, чем Китай.
О том, что высшие госчиновники должны прямо руководить крупнейшими компаниями, и о "частно-государственном партнерстве" Илларионов, надо отдать ему должное, ничего не говорит. Но если уж делать по-китайски, так по-китайски. Просто на этот раз Россия заходит на китайские рельсы с другого конца — не с социалистического, а наоборот, с капиталистического. Поэтому соцзатраты сбрасываются на бизнес, возвращается госнадзор за важнейшей частью экономики — нефтяной. Правда, будет ли от всего этого рост — сомнительно. Зато "путиномика" будет построена.
Дмитрий Бутрин: от человека, которого режут в подворотне, странно ждать красивых действий
 |
ФОТО: МИХАИЛ ГАЛУСТОВ От бдительного взора Виктора Геращенко не укрылась очевидная вещь: акционеры и менеджмент вверенной ему компании не настроены на конструктивный диалог с правительством |
Дело ЮКОСа — стресс не только для сотрудников и деловых контрагентов компании. Ритуальные заклинания инвестиционного климата, на котором, безо всяких сомнений, никак не отразится сознательное уничтожение одной из крупнейших корпораций страны, реальности не изменят. Только чудовищным стрессом можно объяснить и вырвавшийся из уст главы Минэкономразвития Германа Грефа комментарий о судьбе "Юганскнефтегаза": "Не мучайте меня!" Не исключено, что тем же стрессом объясняется и отказ пресс-службы президента хоть как-то прокомментировать назначение Игоря Сечина председателем совета директоров "Роснефти". Скорее всего, Владимир Путин, который после встречи с президентом Украины Леонидом Кучмой принялся рассуждать о западной агентуре, не дающей братским хохлам и кацапам вместе строить свой общий дом, тоже во власти этого стресса. И именно он подспудно заставляет деловую общественность с перекошенной иронической улыбкой на лице воспринимать очередные свидетельства неминуемой кончины детища Михаила Ходорковского. Дело швах — остается или искать почти мистические оправдания действиям властей, или иронизировать над тупостью и неинтеллигентностью "людей в сером". Не выходить же на площадь?
В прошлую среду событие, которое требовалось для прекращения угрызений совести большой части делового сообщества, почти состоялось. Как выяснилось, служба судебных приставов запретила дочерним компаниям НК ЮКОС каким-либо образом отчуждать собственное имущество, по поводу чего направила в "Юганскнефтегаз", "Самаранефтегаз", "Томскнефть" соответствующие предписания.
В ситуации менее нервной любой юрист указал бы на двусмысленность этого распоряжения. Однако рынок понял его однозначно: нефть — имущество "дочек" ЮКОСа, запрет отчуждать нефть означает запрет ее продавать. Не продающим нефть "дочкам" ЮКОСа остается лишь через несколько дней, когда заполнятся резервуары по хранению добытой нефти, объявить прощальный сбор трудового коллектива — прощальный банкет и выплата выходного пособия отменяются, поскольку оплатить поминки по ЮКОСу с арестованных счетов невозможно.
Сейчас уже неважно, кто из менеджеров ЮКОСа или его основного акционера Group MENATEP впервые высказал мнение о том, что предписание приставов является для компании диагнозом о клинической смерти. Тем не менее он наверняка знал, что предписание датировано 21 июля, знал, что служба судебных приставов этим предписанием всего лишь неуклюже запрещала "дочкам" продажу недвижимости, знал, что в этот же день запрет на продажу сырья опровергла "Транснефть" — а в российской практике именно ей в случае подобного Минюст высылает документы на прекращение приема нефти в свою систему. Остальное доделал механизм "испорченного телефона" и мало компетентных экспертов из числа защитников ЮКОСа: уже к вечеру о том, что ЮКОС доживает последние дни, были не извещены из десятка источников разве что телезрители MTV.
В откомментированном виде и при явном неумении и нежелании властей дать свою точку зрения на происходящее, информация была квалифицирована как убийственная и в России, и на Западе. Угроза прекращения поставок нефти ЮКОСом за пределы страны вызвала резкий рост цен на основных мировых площадках. Нефтетрейдеры в Лондоне и Нью-Йорке предпочли не разбираться в тонкостях медиаситуации вокруг дела ЮКОСа в далекой Москве.
На следующий день служба судебных приставов от греха подальше отменила гибельное предписание, просто запретив местным регистрационным органам фиксировать сделки с имуществом ЮКОСа. Но еще вечером в среду Виктор Геращенко, пока еще не уволенный председатель совета директоров ЮКОСа, обвинил акционеров и менеджмент компании в шантаже правительства. Не буду утверждать, что Геращенко имел в виду именно это, но я его версию понял так: акционеры ЮКОСа сознательно угрожают Кремлю остановить нефтедобычу и поднять на защиту компании десятки тысяч своих сотрудников.
Признаться, сложно отрицать высокую вероятность того, что Виктор Геращенко попал в точку. Сейчас угроза прекращения добычи нефти ЮКОСом, остановок его НПЗ — одна из немногих угроз, которую в деле ЮКОСа действительно считают важной власти и России, и США, и стран ЕС. Скорее всего, заявление о возможном прекращении нефтедобычи — действительно манипуляция акционеров и менеджеров ЮКОСа с целью еще на несколько градусов разогреть ситуацию. Когда-то ведь она должна вскипеть?
Однако осуждать ЮКОС за нечестную информационную политику вряд ли достойно. От человека, которого режут в подворотне, странно ждать красивых действий: он может некрасиво лягнуть ногой, он может неэстетично запачкать костюм, его визги вряд ли будут музыкальны, а в призыве на помощь можно услышать и матерщину. Тем, кто ожидал, что картина уничтожения ЮКОСа будет выглядеть так же красиво, как кинофильм "Крестный отец", не увидят даже сериала "Бригада". Но смотреть придется.