За последующие 20 лет монография «The Genesis Flood: The Biblical Record and its Scientific Implications» Джона Уиткомба-младшего и Генри Морриса переиздавалась 24 раза и считается, что именно с нее начался современный научный креационизм. В настоящее время он приобрел довольно причудливый вид, где роль Творца маскируется всеми мыслимыми способами, но суть остается прежней: это альтернатива теории эволюции, пока не в должной мере научная.
Младоземельцы и староземельцы
Если коротко, то современный научный креационизм можно поделить на два главных направления: младоземельный и староземельный. Первый исходит из предпосылки, что возраст Земли соответствует библейскому, то есть не превышает 10 тыс. лет, и это можно доказать современными научными методами. Второй, староземельный креационизм, допускает, что возраст Вселенной около 14 млрд лет, а Земли — около 5 млрд лет, как считает современная физика, и здесь целый букет теорий, главное отличие которых одной от другой — хронологический момент Акта Творения и его однократность или многократность.
Староземельный креационизм вполне укладывается в рамки современной науки. Например, теорию катастроф Кювье ни один из ученых не сочтет религиозным мракобесием: в истории науки это один из естественных шагов развития современной эволюционной теории, вполне ожидаемый на том этапе науки, когда у нее еще не было фактов и инструментов доказать непрерывность ряда сменявших друг друга на Земле фаун. Да и сам Дарвин, строго говоря, был человеком верующим и не видел ничего богохульного в происхождении видов одного из другого, почему им не эволюционировать, если Всевышний заложил в них эту способность. Эту идущую от Дарвина разновидность староземельного креационизма иногда называют теистическим эволюционизмом.
Американская причуда
Но между младоземельным и староземельным креационизмом существует одно более принципиальное различие, чем геологический возраст Акта Творения. Это научная методология, а точнее способ научного доказательства. В младоземельном креационизме ученые ищут, находят и предъявляют своим оппонентам доказательства относительной молодости земных пород и ископаемых. А во втором, староземельном, все доказательства идут от обратного, все до одного, без единого исключения.
Его апологеты находят феномен, который наука не может внятно объяснить, причем не просто тыкают в него пальцем, а ищут и находят его порой довольно сложными и строго научными методами. А нестыковок, к слову сказать, в теории эволюции пока предостаточно. И дальше следует в общем-то логичный вывод: раз такого не может быть в силу внутренних причин, значит, причина была внешняя. А какая причина внешняя, когда речь идет о кардинальном изменении облика и внутренней сути живого существа? Понятно, какая! Она вам не нравится? Предъявите доказательства противного. Не можете? Тогда о чем вообще с вами можно спорить.
Таким образом, в плане научной методологии младоземельный креационизм, буквально понимающий Ветхий Завет и окрещенный за это учеными «фундаменталистской ортодоксией», гораздо ближе к их, этих ученых, науке. По-хорошему им бы молиться надо на такой креационизм. Говорят они с его апологетами на одном языке, и аргументы у тех слабенькие, опровергать их — одно удовольствие. Научно-популярный журнал Scientific American даже опубликовал в 2002 году своего рода справочник для неученого народа под заголовком «15 Answers to Creationist Nonsense» («15 ответов на креационистскую чушь»). Составили его ученые из Национальной академии наук США (NAS), что служит лишним подтверждением слов гарвардского профессора палеонтологии Стивена Гулда о том, что «креационизм был и остается в значительной степени местной американской причудой».
Со староземельным креационизмом, особенно с его современными разновидностями, например с теорией разумного замысла (Intelligent Design; ID), справиться сложнее даже академикам из NAS. Теория ID гласит, что устройство живых существ настолько сложно и целесообразно, что его трудно объяснить естественным отбором мутаций. Аргументов тут масса, но основные — это, во-первых, «неупрощаемая сложность» (irreducible complexity) живой системы, которую нельзя разобрать на части или изъять одну из частей. Во-вторых, «определенная сложность» (specified complexity), согласно которой вероятность спонтанного возникновения имеющих биологический смысл последовательностей ДНК равно 10 в минус 150-й степени. И в-третьих, известная физикам тонкая настройка всей Вселенной, весьма чувствительной к самым малым изменениям мировых физических констант.
Акт Творения под судом
Кто создал и настроил Вселенную, предопределил функцию сложных систем и создал эти самые неупрощаемые сложные системы — понятно. Только тот, кто мог это сделать. Спорить тут по существу ученым сложно, предмет спора таков, что он моментально переходит из естественно-научного в философский. Поэтому с теоретиками ID ученые сладили не научными методами, а разделались с ними в судах при помощи Первой поправки к Конституции США. Эта поправка, которую часто называют поправкой о свободе слова, кроме этого, а точнее в первую очередь, запрещает властям поддерживать какую-либо религию или утверждать государственную религию.
Правда, не американские академики были первыми, кто попытался окоротить воинственных креационистов. Первой была молодая учительница биологии Сьюзен Эпперсон из Литл-Рока, штат Арканзас, которая в 1968 году потребовала от суда заставить власти штата уволить ее с работы, потому что, если она начнет преподавать биологию в десятом классе своей школы по новому поступившему в школу учебнику, где излагается теория эволюции, она совершит уголовное преступление: закон штата запрещает преподавать подобные вещи в государственных школах.
Этот закон был принят в Арканзасе в 1920-е годы после всплеска религиозного рвения в штате Теннесси после знаменитого «обезьяньего процесса» 1925 года, когда суд оштрафовал на $100 учителя биологии Джона Скоупса, который нарушил так называемый акт Батлера, закон, запрещающий преподавание происхождения человека от низших существ. Аналогичные законы были приняты в Арканзасе и Миссисипи. В те годы в университетских кругах Восточного побережья все эти штаты прочно ассоциировались с понятием «деревенщина», но в 1960-е годы, накануне высадки американцев на Луне, акт Батлера и его адаптации в ряде таких же «деревенских» штатов выглядели анахронизмом. Тем не менее Верховный суд Арканзаса оставил «обезьяний» закон штата в силе, отметив только, что он «не является проявлением религиозной нейтральности».
В 1975 году был суд в штате Теннесси, где иск подала ассоциация учителей, желавших кроме библейской версии происхождения жизни на Земле преподавать научную. Решением этого суда преподаванию науки о сотворении и теории эволюции должно было уделяться равное время. В 1977 году в суд штата Индиана был подан иск от имени ученика девятого класса государственной школы из города Селлерсбура Джона Хендрена, которому на уроках биологии предложили безальтернативный учебник Института креационных исследований. Решение суда звучало расплывчато: «Вопрос в том, является ли текст, явно предназначенный для представления только взглядов библейского креационизма в благоприятном свете, конституционно приемлемым для общественных школ штата Индиана. 200 лет конституционного правления требуют, чтобы ответ был отрицательным».
В 1981 году родители учеников Восточного округа Арканзаса подали в окружной суд иск, в котором требовали признать неконституционным запрет на преподавание основ эволюции. Суд удовлетворил их иск, но действительным решение суда было только в пределах Восточного округа штата. И только на процессе обжалования в Верховном суде в 1987 году луизианского закона об обязательном преподавании креационизма в государственных школах ученые выступили в качестве amicus curiae, то есть третьей стороны, подав суду свое коллективное мнение, подписанное академиками и нобелевскими лауреатами. Верховный суд признал закон Луизианы нарушающим Первую поправку к Конституции США.
Последняя попытка выправить свое положение американские креационисты предприняли в 2005 году, когда муниципальные власти городка Довер в штате Пенсильвания попытались включить в школьную программу местной школы в качестве альтернативного учебника биологии книгу «Of Pandas and People: The Central Question of Biological Origins» («О пандах и людях: Центральный вопрос биологического происхождения»), где креационизм излагался в версии разумного замысла. Одним из авторов книги был доктор Дин Кэнион, биофизик из Стэнфорда, доцент университета Сан-Франциско, то есть вполне квалифицированный ученый, только увлекшийся в какой-то момент своей научной карьеры креационизмом.
На школьные власти Довера подали в суд 11 родителей учеников девятого выпускного класса муниципальной средней школы, и этот процесс остался в истории биологии под именем одной из родительниц Тэмми Кицмиллер: Kitzmiller v. Dover Area School Distric. Едва ли домохозяйка миссис Кицмиллер могла бы связно сформулировать суть ее недовольства теорией ID, а федеральный судья Джон Джонс III, при всем уважении к его чести, самостоятельно провести аналогию между постулатами из «Естественной теологии», опубликованной английским священником Уильямом Пейли в 1802 году, и теорией ID в интерпретации биофизика Дина Кэниона. Без помощи ученых тут явно не обошлось, Американская академия наук даже опубликовала после процесса коллективную монографию «Наука, эволюция и креационизм», где гораздо подробнее, чем в 139-страничном решение судьи Джонса описаны резоны, согласно которым под теорией ID протаскивается самый настоящий креационизм XVIII века.
Но главное было не в закулисных деталях правосудия, а в том, что на этот раз не прошла не прямая, а завуалированная попытка преподавать в американской школе креационизм. «Мы приходим к выводу, что религиозная природа ID [разумного замысла] очевидна объективному наблюдателю, взрослому или ребенку»,— написал в резолютивной части своего решения судья Джонс. Ну а далее в действие автоматически вступала Первая поправка к Конституции.
Вот такой богатой судебной историей может похвастаться американский научный креационизм. Более подробно с ней можно познакомиться в работе американских историков науки Рональда Намберса и Эдварда Ларсона «Творение, эволюция и границы науки: дискуссия в Соединенных Штатах», она доступна в интернете на русском языке.
У нас же даже в демократический период нашей истории было всего одно судебное разбирательство по поводу научного креационизма. В 2006 году ученица выпускного класса петербургской гимназии №148 имени Сервантеса Мария Шрайбер обвинила Минобрнауки и Комитет по образованию Санкт-Петербурга в нарушении прав человека путем «безальтернативного навязывания теории Дарвина об эволюции видов в общеобразовательных школах». Школьница считала, что у нее должен быть выбор учить эволюционизм или креационизм, тем более что по последнему существуют школьные учебники.
В феврале 2007 года районный суд отклонил иск Марии Шрайбер, а в июле того же года городской суд отклонил кассационную жалобу по иску и оставил в силе решение суда первой инстанции. СМИ сделали из истицы посмешище, судебное разбирательство назвали новым «обезьяньим процессом», в школе Мария получила шесть двоек в четверти, что, наверное, не без оснований сочла местью учителей и ушла из гимназии, на том дело и закончилось.
Можно считать это особенностью нашего менталитета, только опросы социологов показывают, что в Америке и в нашей стране примерно одинаковый процент людей, которые считают, что Бог или иная высшая сила создали человека или по крайней мере руководили этим процессом. У нас в это верит треть взрослого населения, в Америке — от 31% до 40%. В эволюцию верит и у нас и у них меньше — примерно четверть, остальным это, как сейчас принято говорить, «фиолетово».
Скорее это вопрос не мировоззрения, не образованности и уж точно не науки, а диаметрально разной юридической культуры населения. Хотя и при этом шанс на серьезное обсуждение научного креационизма в нашей стране был.
Запоздалый креационизм
Как уже сказано выше, за 20 лет с момента выхода в свет монографии Уиткомба и Морриса «Всемирный Потоп в “Книге Бытия”: Библейская летопись и ее научный подтекст» она переиздавалась 24 раза, а могло выйти и ее 25-е переиздание на русском языке. Один из ее авторов профессор Технологического университета Вирджинии Генри Моррис в 1963 году основал Общество исследований творения (Creation Research Society), а когда из-за этого на него стали косо смотреть в университете, ушел оттуда и в 1972 году основал в Далласе, штат Техас, Институт исследований творения (ICR).
В феврале 1980 года в президиум АН СССР пришло письмо от заместителя директора ICR доктора Дуэна Гиша: «Уважаемые коллеги! Ученый совет Института креационных исследований направляет вам рукопись русского перевода книги “Сотворение мира: научный подход”. Автор книги — директор нашего института доктор Генри Моррис. Убедительно просим вас в порядке научного сотрудничества поручить компетентным ученым ознакомиться с этой книгой и высказать авторитетное и аргументированное мнение относительно ее содержания. Нам известно, что идеи, развиваемые в этой работе, не совпадают с теми идеями, которые считаются общепринятыми в советской науке. Тем интереснее нам будет выслушать любые комментарии, возражения, предложения по поводу этой научной работы. Если вы найдете рукопись достаточно интересной для советского читателя, то можете рассматривать данное письмо как принципиальное разрешение на публикацию книги в СССР».
Ответил доктору Гишу член президиума Академии наук СССР академик Баев: «Благодарим вас за предоставленную возможность ознакомиться книгой доктора Г. Морриса “Сотворение мира: научный подход”… Академия наук СССР не считает целесообразным вступать в обсуждение труда, столь односторонне трактующего проблему происхождения жизни и игнорирующего огромный теоретический и экспериментальный материал, накопленный исследователями многих стран мира».
Александр Александрович Баев, один из основоположников отечественной школы генной инженерии, не был человеком, который чего-то мог бояться. В его жизни были два срока лагерей в Соловках и Норильске по политическим статьям общей продолжительностью 12 лет (в 1937–1944 и в 1949–1954 годах), в промежутке между которыми он защитил кандидатскую диссертацию. Думается, что он искренне не верил в научный креационизм и слишком ценил свое время, чтобы заниматься благоглупостями.
Но напиши доктор Гиш свое письмо в АН СССР лет на десять раньше, когда Брежнев и Никсон переживали медовый месяц «разрядки», которая включала и договор о научном сотрудничестве, судьба его просьбы могла сложиться иначе. Например, оно ушло бы сразу не в отделение биологии, а международных отношений, где отнеслись бы к нему как к подарку судьбы.
Книгу вполне могли бы опубликовать на русском языке с соответствующим предисловием и послесловием, такие прецеденты были и с более идеологически опасными зарубежными научными монографиями. А в данном случае никакой идеологической опасности вообще не было. Младоземельный креационизм Морриса был легкой добычей для советских ученых, они враз разделали бы его под орех, а массовый читатель познакомился с еще одним образчиком буржуазной лженауки. В 1990-е годы книгу Уиткомба и Морриса перевели на русский язык и издали. Она бесплатно доступна в интернете, только читать ее скучно, там все больше о палеогеологии идет речь. По интересу для читателя эту альтернативу дарвиновской эволюции с альтернативной историей по Фоменко ее даже сравнить нельзя.
Следует ли считать, что научный креационизм закончился и доживает свой век на задворках науки? Соблазн так думать велик, настораживает только предупреждение профессора Ричарда Докинза из Оксфорда, который писал: «Дарвиновская эволюция, особенно естественный отбор… ниспровергает иллюзию разумного замысла в области биологии и учит нас быть подозрительными в отношении гипотезы замысла и в физике, и в астрономии».