В прокат выходит «Легенда о Зеленом рыцаре», лихая экранизация «Сэра Гавейна и Зеленого рыцаря», входящей в артуровский цикл поэмы XIV века. Киноадаптация Дэвида Лоури получилась и иронично злободневной, и по-хорошему старомодной
Фото: Вольга
Фото: Вольга
Фото: Вольга
Юный племянник короля Артура сэр Гавейн (Дев Патель) прибывает в Камелот на рождественский пир, который своим рыцарям ежегодно устраивает сюзерен. Гости на нем по традиции рассказывают монарху истории о подвигах — своих или чужих. Но не в этот раз: не успеют феодалы пропеть свои канцоны (Гавейну вообще рассказывать нечего), как к Круглому Столу прорывается незваный всадник — громадный зеленый ратник с топором в одной руке и веткой примирительного рождественского остролиста в другой. Артур в недоумении, Мерлин мрачен, но страшила действительно не собирается никого убивать, он предлагает рыцарям игру-поединок: тому, кто его сразит, он отдаст свою секиру. Правда, есть одно условие: ровно через год и один день с рыцарем придется встретиться снова — чтобы он нанес ответный удар соразмерной силы. Сэр Гавейн выйдет вперед, отрубит незнакомцу голову, а спустя год соберется в путь, чтобы склониться перед судьбой.
Сюжет английской поэмы о сэре Гавейне и приключении, которое не сделало ему особой чести, но преподало урок всей дружине Круглого Стола, наверно, знает каждый, кто в детстве бредил обретением Экскалибура, поисками Святого Грааля и прочими событиями артуровского цикла. После Ланселота, Галахада и Персиваля, Гавейн, пожалуй, самый интересный рыцарь Камелота, правая рука и наследник Артура, смельчак и дамский угодник, этически неоднозначный (в приключении Гавейна сопровождает лис, хитрое альтер эго героя) и предельно современный во все времена. По крайней мере, написанная анонимом в XIV веке поэма «Сэр Гавейн и Зеленый рыцарь», за которой вольно следует фильм Дэвида Лоури, на удивление актуально звучит во все времена (неспроста поэма переводилась со среднеанглийского на современный английский целых три раза, а один из переводов принадлежит Дж. Р. Р. Толкину). Смыслы мутируют, подчиняясь контексту восприятия, и исследователи видят в тексте то комментарий к противостоянию Англии и Уэльса, то историю борьбы христианства и язычества, то феминистские тенденции — ведь сюжетом этого куртуазного романа движут скорее женщины, чем мужчины.
Фото: Вольга
Фото: Вольга
Фото: Вольга
Фото: Вольга
Фото: Вольга
Фото: Вольга
Дэвид Лоури, который за свою 20-летнюю карьеру в кино побывал и актером, и оператором, и монтажером, и сценаристом, и режиссером, а в данном случае выступает полноценным автором фильма, также без особого труда добывает из старинной поэмы эссенцию современности. Зеленый цвет в Средневековье ассоциировался с проделками дьявола — но в интерпретации Лоури образ Зеленого рыцаря обретает экологический подтекст. Перед нами не языческий демон, а буйные силы природы, что показано вполне буквально: стоит топору рыцаря коснуться земли, как вокруг зеленеют мхи. Сэр Гавейн славился своим рыцарским духом, но теперь он — типичное олицетворение превратно понятой «новой маскулинности», вялый герой в поисках хоть какой-то драматургии жизни. Ее обеспечивают женщины. Мать-колдунья своими фокусами устраивает Гавейну карьеру при дворе и дает шанс проявить себя хоть в чем-то помимо беспробудного пьянства. Встреченная по пути святая Винифреда помогает, наконец, совершить доброе дело (на что он, впрочем, реагирует вовсе не по-рыцарски — в духе: «А что мне за это будет?»). Возлюбленная Эссель дарит ему сына, а искушающая его леди Бертилак (обеих сыграла Алиша Викандер) вертит рыцарем-ботаником как хочет. Так из главного героя сэр Гавейн превращается в игрушку судьбы, и, пожалуй, ничто не демонстрирует это лучше, чем сцена его встречи с великаншами. Утомленный долгой дорогой — до места встречи с Зеленым рыцарем целых шесть ночей пути — Гавейн выпрашивает у них помощь: «Не соблаговолите ли перенести меня через долину на своих плечах?» Но величественным дамам вникать в жалкие мужские проблемы недосуг — на их плечах покоится Вселенная.
Ироничную злободневность, впрочем, успешно скрадывает форма — причудливо старомодная, родом из кино подзабытого прошлого. «Легенда о Зеленом рыцаре» — фильм медлительный (камера пребывает в постоянном психотропном оцепенении), литературно поделенный на главки, обволакивающий то ли космическим, то ли колдовским саундтреком и эффектный в визуальных аллитерациях и рифмах. Местами он величественно поэтичен, местами настойчиво, по-дизайнерски красив. Чего в фильме нет, так это хоть какого-то намека на реалистический язык — вроде того, на котором свои легенды слагала «Игра престолов». Хотя, казалось бы, как еще разговаривать с современным зрителем о Средневековье? Но Лоури, до сих пор более всего прославленный минималистичной «Историей призрака» (2017) с мертвым Кейси Аффлеком в простыне, хочет по-другому, и за скромные для такого эпоса 15 миллионов долларов гипнотизирует зрителя не хуже, чем это делал Джон Бурмен в своем эпосе «Экскалибур» (1981).
«Легенда о Зеленом рыцаре» — кино-ритуал, поэтому фильм полтора года прождал открытия кинотеатров: ему определенно противопоказан малый экран. Но за формальным великолепием мифа неизбежно, несмотря на все перемены в сюжете, маячит этический урок поэмы-первоисточника. Более того, Лоури, кажется, его обостряет. В конце концов, этот фильм — не упражнение в дизайне, а прежде всего рассказ о рыцаре, который пренебрег обетами в надежде на победу с помощью лайфхака и чуть не проиграл по-крупному, то есть своего рода назидательная притча для будущих поколений шевалье. Драма духовного взросления, начинающаяся в борделе (и это в Рождество!), а завершающаяся правильным поступком, тем более удивительна в нынешнюю эпоху киногероев, исповедующих моральный релятивизм.
В прокате с 26 августа