Музейный художник

В Киеве скончался украинский художник, директор Одесского художественного музея Александр Ройтбурд. Последствия коронавируса убили на 60-м году жизни одного из самых известных и ярких представителей современной культуры, повлиявшего своим творчеством, талантом коллекционера и музейного руководителя на советское, российское и украинское искусство. О своем друге и давнем партнере вспоминает галерист Марат Гельман.

Выйти из полноэкранного режима

Развернуть на весь экран

Впервые я увидел работы Саши Ройтбурда на знаменитой 17-й Молодежной выставке МОСХ еще в советской Москве, в 1986 году. Вместе со своими друзьями Арсеном Савадовым, Георгием Сенченко и Олегом Голосием он показал необыкновенный, теплый, южный вариант авангарда. Обнаружилось, что в Киеве и Одессе уже сформировалась целая школа, не уступавшая ни москвичам, ни ленинградцам.

На долгие годы Александр стал моим другом, соратником, часто настоящим мотором, толкавшим меня популяризировать молодое украинское искусство. Он стал первым художником, выставившимся в моей галерее. Это не было каким-то моим открытием, он открылся сам. А потом потащил меня с собой на юг, щедро показывая не только работы своих друзей. Ревность была ему совершенно несвойственна.

Выпускник художественно-графического факультета Одесского педагогического института, он выставлялся и в Москве, и в Париже, и в Нью-Йорке, чтобы в конце концов, как и многие одесситы, вернуться в свой город у моря и заняться его прославлением, а не только своими картинами.

Я всегда видел в нем талант не только художника, но организатора. Недаром в 2002 году я упросил его стать директором моей галереи в Киеве, пообещав, разумеется, что это не будет в ущерб его творчеству. Но как раз этого он не боялся, его общественная деятельность всегда была такой же яркой, цветной и бесшабашной, как его картины. Он никогда не стремился запереться в мастерской, все вокруг было ему очень интересно. В 1993 году он вместе с друзьями создал ассоциацию «Новое искусство» и в итоге стал ее президентом. Он руководил в Одессе Центром современного искусства Сороса, а в 2018-м удивил многих, даже своих друзей, став директором Одесского художественного музея.

Формируя и перестраивая его коллекцию, он, разумеется, и мысли не допускал о том, что картина художника Ройтбурда может оказаться в музее под руководством директора Ройтбурда. Ему, мне кажется, это было не нужно, потому что сам музей стал его мегапроизведением. Ройтбурд вынул из запасников вещи, которые много лет не показывались, вроде самых махровых соцреалистов, и в его художественной системе они совершенно меняли свое значение и занимали место рядом с героями нового искусства. В этом было и его умение шутить, его знаменитая ирония одесского художника-еврея, которой так наслаждались мы, его друзья.

Кроме его таланта живописца и графика, культурного менеджера мне нравилось его увлечение коллекционированием. Александр Ройтбурд одним из первых разглядел потенциал современного народного украинского искусства, работы городских и сельских художников-примитивистов. Когда я бывал у него в гостях, первое, чем он хвастался, были не его новые работы, все более мастерские, а новые приобретения, в которых вовсю проявлялся его художественный взгляд. На большой выставке современного украинского искусства, которую мы делали в Перми, его коллекция «примитивов» была одной из самых ярких частей экспозиции.

Я знаю, что далеко не всем нравилось, что современный художник командует традиционным художественным музеем. К этому примешивались и политические интриги всегородского масштаба. Саша это очень переживал, но внешне держался с обычным оптимизмом. Несмотря на недовольство оппонентов, он остался в музее — будучи самым демократичным образом избран на эту должность по конкурсу. В последние годы все внимательно наблюдали за тем, какие интересные вещи делались им в старых стенах.

Если бы в Киеве появился большой серьезный музей современного искусства, у него не было бы лучшего директора, чем Александр Ройтбурд. Ужасно, что об этом теперь приходится говорить как о чем-то невозможном.

Саша перенес коронавирус, он плохо себя чувствовал, но был полон надежд и идей. В поездку в Киев он отправлялся без скверных предчувствий. Сейчас его ждут в Одессе, чтобы с ним проститься. Теперь его работы, я верю, войдут в коллекцию музея, который он так полюбил.