Обозреватель “Ъ FM” Дмитрий Гронский рассуждает, какие названия моделей стали нарицательными.
Фото: Олег Харсеев, Коммерсантъ
Пару недель назад все обсуждали особенности российского законодательства о виноделии, по которому слово «шампанское» можно наносить только на этикетки произведенных в России напитков, а напитки из региона Шампань должны обозначать себя надписью на кириллице «вино игристое», причем на задней этикетке. Потом разговоры стихли, а зря. Потому что немало заграничных слов прочно вошли в наш обиход наряду с «Советским шаманским», и давно пора их поставить себе на службу, в том числе в автомобильной отрасли.
Лет десять назад на внедорожнике Jeep Liberty я ехал по второстепенным дорогам Новгородской области. У сельского магазина местный житель спросил меня: «Что за машина?» «Джип»,— отвечаю. Он даже обиделся: «Сам вижу, что джип, марка какая?» Слово стало настолько нарицательным, что, например, внедорожники УАЗ можно было бы смело назвать «Ульяновскими джипами». А американскую продукцию, которая у себя там называется Jeep, обязать писать на пятой двери «автомобиль хозяйственный, повышенной проходимости». Причем по-русски и мелкими буквами. Машины из Тольятти для повышения их привлекательности стоило бы назвать «Волжскими Мерседесами». Продукции Mercedes-Benz при этом можно было бы позволить тоже пользоваться своим именем — для моделей, произведенных на территории Российской Федерации.
Или, вот, например, к нашей марке Aurus были вопросы и у Toyota, у которой есть модель Auris, и у Lamborghini с ее Urus. Но если мы назовем наш правительственный лимузин «Кремлевским Роллс-Ройсом», то никаких вопросов к неймингу не будет. Rolls-Royce были в кремлевском гараже еще во времена Ленина. А нынешние наши машины имеют с современными Rolls-Royce некоторое внешнее сходство. То есть у нас есть возможность показать миру, что наше внутреннее законодательство превалирует не только над западными нормами права, но и над здравым смыслом. А столь непредсказуемую страну победить ни у кого не получится.