На платформе Netflix показывают первый сезон канадского документального сериала «Нерассказанная история поп-музыки» (This Is Pop). Не найдя в нем ни одного незнакомого имени, Борис Барабанов тем не менее все равно рекомендует его к просмотру.
Группу Limp Bizkit сериал показывает на драматичнейшем фестивале Вудсток-1999, закончившемся беспорядками и поджогами
Фото: Netflix
Группу Limp Bizkit сериал показывает на драматичнейшем фестивале Вудсток-1999, закончившемся беспорядками и поджогами
Фото: Netflix
Главное, чем отличается «Нерассказанная история поп-музыки» от таких многосерийных фильмов, как «Sonic Highways» Дейва Грола, повествующего о музыкальной культуре разных городов США, или «Song Exploder. Истории создания композиций» того же Netflix,— то, что восемь серий не связаны между собой ни драматургически, ни визуально. В одних сериях есть формальная фигура ведущего, в других — рассказ ведется «голосом за кадром». В одних есть центральный персонаж, в других только череда «говорящих голов». Одни насыщены яркими спецэффектами и монтажными решениями, другие выглядят очень традиционно. Предметом рассказа в каждом из фильмов является некое явление поп-мира.
Желание привлечь российского зрителя некоей тайной (в оригинальном названии ничего «нерассказанного» нет), на первый взгляд, ни на чем не основано. Темы, которым посвящены отдельные серии, вроде бы не предлагают ничего, о чем бы мы не слышали. Филадельфийская группа Boys II Men (серия «Эффект Boys II Men») неплохо знакома нашим слушателям. Звуковой эффект под названием «автотюн» («Автотюн») широко используется в современных хитах. Мы знаем о том, что в последние 30 лет тренды в продюсерском и сочинительском ремесле задает Швеция («Стокгольмский синдром»), достаточно посмотреть на списки авторов песен для суперзвезд и участников «Евровидения». Российской публике знакомы имена Тейлор Свифт и Lil Nas X («Когда кантри приходит в поп») и названия групп Blur и Oasis («Слава брит-попу!»). Музыкальные фестивали под открытым небом («Эволюция фестивалей») были любимым развлечением сотен тысяч людей, пока эту индустрию не поставила на паузу пандемия коронавируса. Словосочетание «песня протеста» («На что способна песня?») встречается в любом тексте об истории поп-музыки, как и «Брилл-билдинг» («Брилл-билдинг в четырех песнях») — название офисного здания в Нью-Йорке, где некогда базировались штаб-квартиры продюсеров и звукозаписывающих компаний.
Однако всякий раз авторы сериала во главе с продюсером Ральфом Чепменом обнаруживают за международным хитом или же в биографии суперзвезды социальный подтекст, без которого, скорее всего, описываемое явление не стало бы феноменом.
Boys II Men не были бы успешны, если бы не написали «End Of The Road». Но этого было мало. Белой аудитории нужны были на экране положительные черные мальчики, такие, с которыми можно было спокойно отпустить на вечеринку своих дочерей. Это и были Boys II Men.
Рэпера Ти-Пейна, популяризировавшего всем известную теперь компьютерную обработку голоса под названием «автотюн», в буквальном смысле травили коллеги за то, что он якобы нивелировал ценность мастерства вокалиста, ведь теперь не нужно было «правильно петь». «Ты уничтожил музыку!» — говорил ему Ашер. И только в 2014 году Ти-Пейну удалось восстановить свою репутацию. Это произошло, когда он выступил в шоу радиостанции NPR «Tiny Desk» вовсе без автотюна (возможно, самый трогательный эпизод сериала).
Кому и чему мы обязаны феноменом шведского поп-продакшена, благодаря которому появились Ace Of Base и E-Type, а также хиты Backstreet Boys и Бритни Спирс? Имена продюсеров Денниса Попа и Макса Мартина на слуху у меломанов. Но есть еще один тайный ингредиент. Он называется по-шведски «янтелаген» и состоит в следующем: не нужно показывать миру, какой ты крутой, не нужно думать, что ты лучше всех. «Хвастаться не очень приятно, не так ли?» — говорит в фильме главный шведский хитмейкер Бенни Андерссон из группы ABBA.
Кантри для людей за пределами США — очень консервативный жанр. Певцы в ковбойских шляпах, лошади в клипах, характерный и раздражающий многих «твэнг» в вокале. Но в эпизоде «Когда кантри приходит в поп» кантри оказывается чуть ли не самым передовым жанром, постоянно меняющимся и влияющим на поп-музыку. Яркий пример — Lil Nas X, молодой черный гей, который спровоцировал своим вирусным хитом «Old Town Road» споры о границах кантри и волну гомофобных комментариев и тем не менее возглавил чарт Billboard и получил две Grammy.
Война двух главных групп брит-попа Oasis и Blur в чартах — один из главных сюжетов в истории поп-музыки. Авторы «This Is Pop» усиливают и в нем социальный акцент: битва гигантов была еще и отражением вечных противоречий между индустриальным севером и средним классом юга Англии, между работягами Манчестера и чистенькими лондонскими мальчиками, между «пацанами» и «стилягами». Страсти умело подогревала пресса. Под этим углом на брит-поп смотрят редко.
О музыкальных open air нельзя говорить, не упоминая Вудсток и Гластонбери, но создателей сериала больше интересует ответ на вопрос, почему этот тип зрелищ так востребован до сих пор. Эта серия заканчивается, пожалуй, наиболее очевидным ответом: людям нужно чувствовать общность где-то, кроме соцсетей.
В серии о песнях протеста центральным персонажем стал вовсе не Боб Дилан с его извечной «Blowing In The Wind», а молодой ирландец Хозьер. Темой его хита 2014 года «Take Me To Church» было давление церковных догматов на частную жизнь в его родной стране. Это мощный антигомофобский гимн, в котором, по словам автора, отразились и новости из России — о принятии закона против пропаганды гомосексуализма и о нападениях на членов ЛГБТ-сообщества.
Россию в сериале упоминают еще дважды. Один раз в рассказе о телемосте с СССР в рамках фестиваля US, организованного в 1983 году Стивом Возняком. Этот телемост не самая известная страница в истории культурных контактов двух стран. А в серии, посвященной Брилл-билдинг, звучит песня «Синий иней», она же «One Way Ticket». Ее вспоминает 80-летний певец Нил Седака, общаясь на набережной Брайтон-Бич со своими сверстницами из бывшего СССР, которые иммигрировали в США в 1970-е, но любимые песни еще помнят. «One Way Ticket» — шлягер авторства Джека Келлера и Хэнка Хантера, некогда трудившихся в Брилл-билдинг вместе с прочими хитмейкерами, пока в середине 1960-х их не смыло волной «британского вторжения» во главе с The Beatles. Брилл-билдинг выглядит в «This Is Pop» чем-то вроде затонувшей поп-Атлантиды, и для кого-то эта история также станет открытием.