конкуренция
Подводя итоги года в российской кинофестивальной жизни, ЛИДИЯ Ъ-МАСЛОВА обнаружила, что конфликт интересов и конкуренция теперь связаны не с тем, какой фестиваль более международный, а с тем, какой более российский.
При всем обилии российских фестивалей разного калибра, сменяющих друг друга на протяжении всего года, кульминация кинематографического сезона, во многом определяющая расстановку сил, укладывается в один короткий летний месяц. Фестивальная страда начинается в первых числах июня Открытым российским кинофестивалем (последние 15 лет проводившимся под эгидой группы компаний "Кинотавр"), а в последних уже заканчивается Московским международным кинофестивалем.
В конце лета последние штрихи в общую картину вносят фестивали второго ряда: Выборгский, собирающий остатки отечественной кинопродукции, не попавшей на "Кинотавр", и дающий последний шанс нашим фильмам, вяло выступившим на ММКФ, а также анапский "Киношок", ориентирующийся на кино стран СНГ и тем самым занимающий свою особую нишу и находящийся вне конкуренции. Как правило, результаты этих фестивалей мало что меняют в составе претендентов на присуждаемые в конце года национальные кинопремии — критического "Золотого Овна", "Нику" и "Золотого орла". Их лауреаты выбираются преимущественно из тех, кто обратил на себя внимание в июне в Сочи или в Москве. Если, конечно, в этот расклад не вмешаются лауреаты международных фестивалей, более авторитетных и более вожделенных для наших кинематографистов. Так, в прошлом году ориентиры задал Венецианский кинофестиваль, мгновенно, как фея, превращающая замарашку в принцессу, сделавший из "Возвращения" Андрея Звягинцева главное достижение российского киноискусства.
Шоковый эффект от этого чуда был тем сильнее, что фамилию режиссера раньше никто не слышал. В отличие, скажем, от имени Киры Муратовой, чей до сих пор нигде не показанный "Настройщик", по-видимому, точно так же отправится прямиком в Венецию и вне зависимости от венецианских итогов наверняка присоединится при подведении итогов года к когорте фаворитов: "Своим" Дмитрия Месхиева, сорвавшим на Московском кинофестивале три "Георгия" из пяти основных, а также к победителям "Кинотавра" — фильмам "Водитель для Веры" Павла Чухрая и "Мой сводный брат Франкенштейн" Валерия Тодоровского.
Но картины, достойные представлять Россию на хотя бы одном из трех основных мировых кинофестивалей (Канн, Берлин и Венеция), находятся не каждый год, поэтому основная нагрузка по определению приоритетов ложится на два главных национальных фестиваля — Московский международный, стоящий в ряду аналогичных ему зарубежных фестивалей класса А, и сочинский внутрироссийский, явление другого порядка, со своей местной спецификой, но и с международным конкурсом, вынесенным в параллельный фестиваль. Географически компактная (ориентированная на европейское кино) программа сочинского МКФ составлена по более внятным и конкретным принципам, чем московская: последние два года кажется, что отборщики ММКФ ставят цель просто заполнить любой кинематографической ватой пространство между отечественными конкурсными картинами.
На словах, разумеется, декларируется стремление отразить все "основные тенденции развития мирового кино", и в соответствии с ним в фестивальных программах непременно присутствуют все континенты, включая и совсем экзотические страны, которые трудно заподозрить в существовании кинематографа (вроде Бутана и Фиджи), и главную кинодержаву — США, и бывшие советские республики (в этом году в основном конкурсе фигурировали Эстония и Азербайджан). Вся эта географическая пестрота не может, однако, отвлечь внимание от резкого возрастания в конкурсе ММКФ количества российских фильмов и от того, какое беспокойство это вызывает у организаторов Открытого российского кинофестиваля, позиционировавшего себя как "выставка достижений" всех лучших отечественных фильмов, законченных к 1 июня каждого года.
В первой половине 90-х, когда Московский международный фестиваль проводился раз в два года, ему удавалось без особого напряжения расходиться с сочинским даже в те времена, когда из обилия картин начала 90-х нелегко было выбрать что-то пристойное, а потом и вовсе настал период, когда фильмов выходило так мало, что лишь со скрипом можно было наскрести полноценный кинотавровский конкурс. На протяжении многих лет кинофестиваль в Сочи демонстрировал более сильную сторону российского кино, чем кинофестиваль в Москве, порой включавший отечественную продукцию в конкурс лишь для галочки. В качестве примера можно взять, скажем, 1995 год, когда победителями кинотавровского конкурса стали "Особенности национальной охоты" Александра Рогожкина и "Пьеса для пассажира" Вадима Абдрашитова, между тем как представленный в конкурсе ММКФ фильм Петра Тодоровского "Какая чудная игра!" жюри при раздаче призов вовсе проигнорировало. В 1997 году сомнительный в смысле политкорректности "Брат" вряд ли мог оказаться в московском конкурсе, однако на "Кинотавре" победил, лавры же ММКФ (в виде спецприза) достались фильму Александра Сокурова "Мать и сын". В 1999-м настала очередь Сокурова (с "Молохом") отправляться в Сочи, а Москве перепал сомнительный уже в художественном смысле "Страстной бульвар" Владимира Хотиненко. С 1999-го ММКФ перешел на ежегодный режим, но недостача русского кино в конкурсе поначалу не ощущалась: в 2000 году в конкурс попал фильм Виталия Мельникова "Луной был полон сад", в 2001-м не было вообще ничего, кроме копродукции Сергея Бодрова "Сделаем это по-быстрому".
В 2002 году отборщики ММКФ довольно резко решили положить конец вялости российского представительства в конкурсе и сгоряча запихали туда сразу три фильма. Вместе с мейнстримной "Кукушкой" Александра Рогожкина и авторскими "Чеховскими мотивами" фаворитки критиков Киры Муратовой Россию представляло и одиозное "Одиночество крови" Романа Прыгунова. Тогда "Кинотавр" еще не заметил надвигающейся беды: хотя остаться без "Кукушки" было и неприятно, но в ее отсутствие статусу лучших национальных фильмов вполне соответствовали "Война" Алексея Балабанова и "Любовник" Валерия Тодоровского. Однако в прошлом году неожиданным ударом для "Кинотавра" оказалось отсутствие в конкурсе "Прогулки" Алексея Учителя, чей предыдущий фильм "Дневник его жены" три года назад был обласкан на "Кинотавре".
"Измена" авторов "Прогулки" дала этим летом основания гендиректору "Кинотавра" Марку Рудинштейну позлорадствовать насчет того, что "Любовник", получивший гран-при на "Кинотавре", выиграл и в Сан-Себастьяне, а отданная на ММКФ "Прогулка" нигде особенно громко не прозвучала. Неизвестно, принимают ли близко к сердцу выкладки господина Рудинштейна режиссеры, предпочитающие ММКФ "Кинотавру", однако последние года два "Кинотавр" стабильно недосчитывается то одной, то двух картин, которые чуть ли не в последний момент приходится вычеркивать из каталога, а в этом недосчитался целых трех: в планах "Кинотавра" числились "Время жатвы" Марины Разбежкиной, "Папа" Владимира Машкова и "Русское" Александра Велединского. Зато в московском конкурсе вот уже третий год подряд Россия представлена тремя фильмами, что для "принимающей стороны" довольно много.
Проблема сосуществования главного внутрироссийского и главного международного фестиваля выглядит во многом надуманной. С точки зрения формального регламента ничто не препятствует участию одной и той же картины в конкурсе Открытого российского, а буквально через пару дней и Московского международного. Тем не менее в свете сегодняшних трений между Сочи и Москвой, касающихся порой даже и внеконкурсных показов, даже странно вспомнить, как, например, в 1991 году "Пегий пес, бегущий краем моря" Карена Геворкяна получил главный приз и на "Кинотавре", и на Московском международном, и никто от этого не умер. Вряд ли подобная идиллия возможна в ближайшем будущем, учитывая, что для Открытого российского кинофестиваля это будущее весьма вариативно: в этом году "Кинотавр" объявил о намерении передать сочинский фестиваль под другую "крышу".
И хотя маловероятно, что такой брэнд, как Открытый российский кинофестиваль, прекратит свое существование, его перепродажа наверняка повлечет за собой изменение содержания, а то и формы, в которой все эти 15 лет существовал "Кинотавр". Во всяком случае, ни Московский фестиваль, отважившийся в этом году присудить большинство "Георгиев" "Своим" и тем самым проявивший готовность идти в патриотизме до конца, ни сочинский, смирившийся с существованием более сильного соперника, уже не будут такими, как прежде.