премьера театр
Театральный сезон в Москве можно считать закрытым — ни значительных премьер, ни громких светских событий больше не будет. Финальной точкой сезона стал спектакль "Ромео & Джульетта" продюсерского агентства "Новый глобус" в постановке знаменитого грузинского режиссера Роберта Стуруа. РОМАН Ъ-ДОЛЖАНСКИЙ считает, что точка получилась эффектной.
Прогон "для пап и мам" против обыкновения начался ближе к полуночи и закончился под утро, а оба премьерных вечера зал Театра имени Пушкина был забит под завязку. Что неудивительно: продюсеры спектакля Екатерина Коновалова и Елена Лапина собрали в шекспировскую трагедию максимально возможное количество громко заявивших о себе в последние сезоны молодых актеров. Не всех — все-таки количество "мест" в программке было ограничено количеством действующих лиц "Ромео и Джульетты". Но востребованных, успешных и талантливых (обладают ли они только одним из этих свойств или всеми сразу) актеров поколения "вокруг 30" сейчас гораздо больше, чем персонажей даже в самой многонаселенной классической пьесе. Осознать этот факт, кстати, тоже означает подвести один из важных итогов завершившегося сезона.
Руководить молодежной dream team позвали не Кирилла Серебренникова или Нину Чусову (хотя, кто знает, может быть, и им предлагали), а многоопытного и знаменитого грузинского режиссера Роберта Стуруа. Выглядело опять же красиво: с молодежью занимается уважаемый мастер, к тому же автор всемирно известных шекспировских спектаклей. Кстати, еще один симптоматичный знак нового театрального времени: мировая знаменитость в качестве наемного работника у энергичных современных продюсеров. Именно они, а не режиссер выбирают название пьесы, проводят кастинг и руководят процессом.
Вроде бы альянс профессионалов: они предложили, он согласился. Хотя, судя по спектаклю, господин Стуруа ставить именно "Ромео и Джульетту" совершенно не собирался. Вряд ли его возбудил вынесенный на афишу проекта рекламный слоган "время любить". С чего бы это мастеру вдохновиться таким откровенным "мылом"? В его новой московской постановке не чувствуется того изначального художественного импульса, который возбуждает режиссерскую фантазию и виден обычно даже в самых неудачных творениях. Это не неудачный спектакль, потому что нельзя дофантазировать, как выглядел бы он в случае удачи. В каком-то смысле Роберт Стуруа справился со своей задачей достойно: он поставил спектакль-кастинг, парад-алле набирающих профессиональный вес и стоимость актеров. И если теперь далекий от театра или от Москвы человек спросит, где можно увидеть побольше новых лиц сразу, то его сразу пошлешь на "Ромео & Джульетту", вместо того чтобы гонять целую неделю по разным адресам. Удобно.
Именно этим, думаю, и объясняется длина спектакля, растянутого почти на четыре часа. Ведь всем надо дать поработать, показать себя, оправдать свое участие. Если уж назначены на небольшие роли четы Капулетти Анна Дубровская и Сергей Фролов, то каждому положено хотя бы по несколько минут соло. Если уж играет кормилицу Агриппина Стеклова, то надо дать отличной актрисе поиграть вволю. Дурковатый, безмолвный слуга (Александра Олешко) старательно и настойчиво изображает любовь к Джульетте и удостаивается танца с ней. Кроме того, зрители должны не мельком увидеть, а хорошенько рассмотреть героя "Бригады" молодцеватого Дмитрия Дюжева в роли Тибальда. Не раз взглянуть с поволокой в зал имеет право Даниил Страхов (Парис). Зачем отказывать публике в счастливой возможности попасть под обаяние Анатолия Белого (Меркуцио)? Даже какой-то третьестепенный Балтазар в "Ромео & Джульетте" запоминается благодаря Всеволоду Болдину. Про Григория Сиятвинду в роли брата Лоренцо и говорить нечего: актер ни одной реплике не дает остаться проходной. Вообще в спектакле просто нет проходных ролей. Беда в том, что и удавшихся тоже нет.
Есть обаятельная музыка Гии Канчели, меланхолический, тревожный и слегка лукавый перебор клавиш. Есть простые декорации Мириана Швелидзе — фанерные стены с длинными острыми шипами по бокам и расплывчатой вариацией на тему Микеланджело на заднике. Есть, наконец, намеки на то, что режиссер в конце концов нащупал тему сновидений как главную для себя. Но, возможно, не успел развить. Зато придумал несколько запоминающихся сцен, достойных его имени. Например, финал первого свидания: Джульетта наклоняется с балкона к Ромео, сцепляется с ним, теряет равновесие и должна вот-вот свалиться вниз, но вдруг взлетает на невидимой лонже.
Физическое сцепление происходит. Но никакого чувства между Ромео и Джульеттой нет. Рассуждения на тему "сыграли любовь — не сыграли любовь" всегда попахивают спекуляцией, но в данном случае следует признать: заглавная пара в спектакле Роберта Стуруа фатально не сложилась. У Натальи Швец есть несколько выразительных эпизодов и свежих интонаций, она неплохо держит "крупный план" и вполне возможно, что могла бы сыграть Джульетту. Юрий Колокольников обладает хорошими физическими данными, он подвижен и возбудим, и я допускаю, что он мог бы сыграть Ромео. Беда в том, что между героями ничего, ну ни-че-го! не происходит, каждый из них удивительным образом зациклен на себе, любимом. Вообще, наличие или отсутствие сценического контакта такого рода становится заметно задолго до конца репетиций — это вопрос не "сырости" премьеры, и странно, что ошибку не попытались вовремя исправить. А то ведь непонятно даже, чего ради герои лишают себя жизни. Это же не современная драма "Norway. Today" про юношу и девушку, списавшихся по интернету с целью самоубийства за компанию. "Время любить", видимо, так и не наступило, зато почему-то пришло время умирать. А может быть, имели в виду "время любить себя", да постеснялись прописать последнее слово видимыми чернилами, и надо просто подержать программку над огнем?