фестиваль кино
Сегодня в Карловых Варах состоится международная премьера фильма Валерия Тодоровского "Мой сводный брат Франкенштейн". О главных соперниках российской конкурсной картины — АНДРЕЙ Ъ-ПЛАХОВ.
Одно из достоинств Карловарского фестиваля — атмосфера курортной расслабленности, которая могла бы показаться старческой, если бы не хулиганские вторжения чужеродных элементов. Один из этих элементов российского происхождения, другой — арабского: закутанные в черные платки жены шейхов стали такой же принадлежностью местного пейзажа, как коренастые сибирские бизнесменши и израильские матроны с одесским прононсом.
В дни фестиваля Карловы Вары резко молодеют за счет пришлых киноманов с рюкзаками и грудными детьми за плечами. Они группируются на лужайках, где отсыпаются между просмотрами, положив под голову фестивальные каталоги (один даже заснул с рулоном пленки в руке). Здесь же моют детей, меняют памперсы, устраивают пикники и обсуждают увиденное. Как всегда, предметом особых страстей служит фестивальная заставка: ее придумывают каждый год заново и крутят к восторгу публики перед всеми просмотрами. На сей раз сюжетом заставки стала кража фестивального билета: за волосатым воришкой-киноманом гонится пострадавший, тоже страстный любитель кино, они опрокидывают столы в ресторане, взлетают в лифте на верхний этаж отеля "Термаль" и падают с крыши прямо в кинозал. В лифте герои этого сюжета встречают Эву Заоралову — директора фестивальных программ, самую уважаемую даму Карловарского фестиваля, которую вполне можно было бы принять за респектабельную немецкую курортницу, если бы все прекрасно не знали ее в лицо.
Именно благодаря госпоже Заораловой фестиваль поднялся с нулевой отметки, на которой оказался десять лет с лишним назад, и стал признанным местом встречи международной кинотусовки. Она собирается здесь с такой же обязательностью, как в Канне,— даже если программа не обещает больших открытий. Речь не только о звездах (хотя уже в первые дни в Карловых Варах засветились Харви Кейтель и Жаклин Биссе), но о людях, делающих фестивальную погоду и фестивальные фильмы.
Один из таких типично карловарских персонажей — исландец Фридрик Тор Фридрикссон. Его фильмы "Холодная лихорадка" и "Дьявольский остров" некогда открыли миру загадочную исландскую душу и сделали из режиссера культурного героя своей страны. Ловко приправляя мистику юмором и чередуя волшебные ландшафты с социальными проблемами, господин Фридрикссон стал одним из главных в Европе представителей модной "эстетики края". Его новый фильм "Найслэнд" снят в Германии на плохом английском и снабжен английскими же субтитрами. Жанр картины можно определить как постиндустриальная мелодрама: разорваны человеческие связи, родители потеряли контакт с детьми и все тщетно ищут смысла жизни. Очень мешают в этих поисках телевидение и супермаркеты — главные фетиши общества потребления: один из героев в качестве жеста отчаяния даже скупает ассортимент целой булочной. Но то, что раньше, возможно, показалось бы смешным, выглядит претенциозным, а экзотический колорит сменился среднеевропейским стандартом.
В сущности слеплены из стандартных блоков и другие фильмы, показанные до сих пор,— хотя слеплены качественно. Это испанская драма отношений сестры и брата-дауна "Леон и Овидио" Хавьера Санчеса Бермудеса. Это чернушная польская "Симметрия" Конрада Невольского, действие которой происходит в тюремных застенках. Это немецкая "Напола" Денниса Ганселя, мрачная реконструкция нацистского прошлого. Действие разыгрывается в элитной школе, где жестокости методов воспитания противостоит дружба двух парней — боксера из простонародья и эстетствующего поэта, чей отец принадлежит к нацистской верхушке. Дружба не переходит в любовь, иначе из фильма слишком уж явно торчали бы уши Лукино Висконти, зато режиссер умудряется снять уникальную сцену, ради которой, похоже, все и затевалось. Садист-учитель заставляет учеников нырять в прорубь и вылезать из другой, проплыв подо льдом добрый десяток метров. Это дает возможность поэту выбрать вместо отправки на Восточный фронт поистине эстетское самоубийство.
Попроще "Хористы" Кристофа Баратье — французский кассовый рекордсмен года. Режиссер показал весьма ловкое для дебютанта умение увлечь педагогической поэмой об учителе, который делает из трудных интернатских подростков людей с помощью волшебных звуков музыки. Эта история, случившаяся в голодном 1949 году, увидена из сегодняшнего дня глазами знаменитого дирижера, которого играет продюсер фильма (и некогда романтический герой французского кино) Жак Перрен. В общем, можно сказать, что картины карловарского конкурса продиктованы нравоучительными целями, а если некоторым из них удается избежать скуки и удержать в зале публику, это уже немало.