В иерархии царских медиков доктор Артур Ди занимал второе место после старшего доктора голландца Валентина ван Бильса, который прибыл в Москву в 1615 году и хронологически был первым личным врачом царей из новой династии Романовых. Но историки медицины больше любят доктора Ди, про которого им известно намного больше, чем про голландского врача. А известно об Артуре Ди сравнительно много только потому, что он был сыном астронома, астролога и мага Джона Ди, придумавшего язык, на котором можно разговаривать с ангелами.
Фото: Getty Images
Фото: Getty Images
Минздрав царя Михаила Романова
По сохранившимся после московского пожара 1812 года записям Аптечного приказа (министерства здравоохранения того времени) за время царствования Михаила Романова в штате его придворных медиков в разное время числились не менее семи докторов медицины, шестнадцати лекарей, семи аптекарей и трех алхимистов.
Звание доктора подразумевало наличие диплома о медицинском образовании, именное приглашение на службу от царя, рекомендательные письма от достаточно знатных персон и прохождение экзамена комиссией из коллег по прибытии на службу. Диплом, разумеется, был иностранным: в России тогда не было университетов, а экзамен по приезде — достаточно формальным, все зависело от рекомендательных писем, которые вез с собой претендент на звание царского «дохтура».
По специальности царские доктора были терапевтами, а по сути — врачами общей практики, или семейными врачами, как сказали бы сейчас. Они отвечали за здоровье царя и его семьи, причем отвечали головой. Самые известные жертвы своей профессии при дворе русских царей — это Антон Немчин, который не смог вылечить касимовского царевича (главу одного из национальных регионов России по современной терминологии), и Леон Жидовин, на руках у которого скончался старший сын Иоанна III, его наследник. Докторов отвели под мост на Москве-реке и зарезали «яко овцу». Во времена Михаила Федоровича нравы стали мягче, провинившихся докторов уже не казнили, а высылали из страны, отобрав все нажитое в Москве.
Звание царского лекаря тоже требовало медицинского образования, но это были более узкие специалисты: хирурги, дерматологи, окулисты и т. д. Все они тоже были иностранцами — из Англии, Голландии и немецких княжеств. Только к концу царствования Михаила Федоровича среди лейб-медиков появился один русский лекарь — Матвей Андреев. В списках царских аптекарей тоже были сплошь иностранцы, правда, встречается имя некоего Романа Ульянова, вроде бы русское, но многие иностранцы на царской службе русифицировали свои имена. Тот же Артур Ди стал в Московии Артемием Ивановичем Дием.
Иностранцами были и алхимисты. Так звали помощников аптекарей, которые занимались перегонкой спирта, получением эфирных масел из растений, изготовлением водок (настоек), то есть фактически были химиками. В сохранившихся списках Аптекарского приказа есть имена трех алхимистов — Томаса Винанса, Виллима Смита и Христофора Пухнера, но их наверняка было гораздо больше.
Во времена Михаила Романова Аптекарский приказ был уже не чисто придворным учреждением, обслуживающим царскую фамилию и близких ко двору лиц, он также отвечал за военно-медицинскую и карантинную службы, то есть обеспечивал медицинскую помощь в войсках и организацию полицейско-карантинных мероприятий в случае эпидемий. А кроме того, на аптекарском дворе в Кремле напротив Чудова монастыря было налажено производство лечебных препаратов и их полуфабрикатов на продажу, что было главным источником самофинансирования Аптекарского приказа, годовой бюджет которого составлял около 10 тыс. руб.
Аптекарскими запасами, их хранением и учетом ведали целовальники (госслужащие, чиновники по-современному). Только они и высшее руководство Аптекарского приказа были русскими. До наших дней дошли имена лишь двух приказных целовальников — Мишки Корнилова да Микулки Семенова, а заведовал Аптекарским приказом при Михаиле Федоровиче князь Иван Черкасский — по совместительству, потому как князь Иван был двоюродным братом царя и бессменным главой его правительства. Но сам факт столь высокого ранга «аптекарского боярина» говорил о том, что здоровью при дворе первого Романова уделялось большое внимание, во всяком случае, в части его финансирования и контроля доходов.
Отец и сын
Часто пишут, что своего личного врача Артура Ди послал Михаилу Федоровичу сам английский король Яков I. Внешне это выглядело именно так. Доктор Ди явился в Москву с королевской рекомендацией, но, разумеется, не сам король вдруг решил: «А пошлю я царю Московии своего лучшего доктора, пусть тот его хорошенько лечит, чтобы царь часом не занемог и наша торговля через Архангельск от этого не пострадала».
Надо начать с того, что Артур Ди не был врачом короля Якова Стюарта, он был врачом его супруги королевы Анны Датской, которая после рождения седьмого ребенка в 1606 году, который, как и предыдущие ее трое детей, умер (выжили только первые трое ее детей), приняла католичество и жила отдельно от короля. Причем Арур Ди не был ее личным врачом, а всего лишь одним из дюжины лейб-медиков королевы.
Личным врачом короля Якова, королевы Анны и наследника престола принца Уэльского был швейцарский доктор Теодор Майерне, который по какой-то причине покровительствовал Артуру Ди. Возможно, потому, что тот был сыном Джона Ди, широко известного в Европе астролога и создателя «языка ангелов», а в Англии весьма уважаемого при дворе советника покойной королевы Елизаветы I, математика, астронома, картографа и одного из самых заметных пропагандистов освоения Британией заморских колоний. Даже словосочетание «Британская империя», по мнению английских историков, придумал Джон Ди.
Отец доктора Артура Ди был из породы людей, которых англичане называют self-made man. Его энергия, с какой он делал карьеру при дворе английских королей, вызывает уважение. Сын торговца тканями родом из Уэльса, который, в свою очередь, выбился в придворные короля Генриха VIII, но видел монарха только на балах и приемах и доступа к нему не имел, Джон Ди составил себе родословную, согласно которой он был прямым потомком валлийского короля IX века Родри Великого, воевавшего с викингами, «черными язычниками», как их называли при короле Родри. При этом, правда, фамилия его деда Du (в англизированном варианте — Dee) в переводе с валлийского означала «черный». Деда так и звали — Bedo Ddu of Nant-y-groes, то есть Черный из Ручья Креста (название деревни).
Но, конечно, не сомнительная родословная, где-то даже обидная для правивших тогда Тюдоров, которые тоже были валлийцами, но не претендовали на прямое родство с королем Родри Великим, сделала Джона Ди вхожим к королеве Марии Тюдор, а его талант математика и астронома. Ради придворной карьеры он отказался от должности ректора в школе Аптона-на-Северне, а потом профессора математики в Оксфорде: он предпочел составлять гороскопы королеве.
Один из них, который он составил королеве и принцессе Елизавете, настолько сильно не понравился Марии Тюдор, что она отправила Джона Ди в тюрьму. Он отсидел там несколько месяцев, но сумел оправдаться. Настоящая придворная карьера у него началась через пару лет, когда на английский престол взошла принцесса Елизавета Стюарт. Что там было в ее гороскопе, составленном Джоном Ди, историкам неизвестно, но явно что-то такое, что ей сильно понравилось, и Джон Ди стал ее советником, не ближним, конечно, но весьма нужным.
До придворного периода в своей жизни, когда он еще занимался чистой наукой, он много путешествовал по Европе, был лично знаком с Тихо Браге, Меркатором и Ортелием и привозил из путешествий домой множество книг и астрономических инструментов. Гороскопы королеве-девственнице Елизавете он как придворный астролог продолжал составлять и книги по магии тоже писал, но гораздо важнее для королевы были его знания по навигации и картографии и убежденность в том, что Британия должна стать владыкой океанов и открытых земель, вытеснив оттуда всех конкурентов.
Джон Ди был научным консультантом британских приватиров, включая Френсиса Дрейка, Уолтера Рэли и других, менее известных. Многим он сам выбирал штурманов и лично их обучал, снабжал картами и инструментами, в том числе сделанными им самим для навигации в высоких широтах. Он же уговорил королеву принять григорианский календарь, введенный в 1682 году в католических странах папой Григорием XIII, что, вероятно, стоило ему большого труда: любой «папизм» отвергался королевой с порога.
Со временем Джон Ди все больше занимался магией и разработал собственную ее разновидность — енохианскую, или ангельскую магию. Наука математика под силу смертному человеку, но что касается естественных наук, тут, был уверен Джон Ди, требуется помощь свыше, особенно в алхимии. Чтобы получить эту помощь, надо о ней попросить на понятном высшим силам языке, и он составил словарь ангельского языка.
Он по-прежнему много и подолгу путешествовал по Европе и был удостоен аудиенции австрийского императора Рудольфа II и польского короля Стефана Батория, заинтересовавшихся ангельским языком. Тогда же, после посещения Польши, он получил приглашение на службу от царя Федора Иоанновича. Можно только предполагать, как реальный правитель Московии Борис Годунов обеспокоился перспективой переговоров Стефана Батория напрямую с ангелами. Джон Ди от приглашения отказался.
В том путешествии по Европе, затянувшемся на пять лет, Джона Ди сопровождал его сын от третьего брака Артур, будущий царский доктор. Артуру было пять лет, и как ребенок он довольно легко усваивал иностранные языки, в том числе чешский и польский, которые ему пригодились спустя годы. Став в Москве Артемием Ивановичем Дием, он довольно быстро заговорил по-русски.
Приглашение к королю и царю
В отличие от отца, Артур не имел высшего образования. Он проучился только несколько лет в Вестминстерской школе, и диплома врача у него не было. Но образованным человеком он, несомненно, был: его учил отец. Сын выбрал профессию врача, и его врачебная практика началась со скандала. На двери своего дома в Лондоне он вывесил список лекарств-панацей от всех болезней. Столь вопиющего покушения на их бизнес коллегия лондонских врачей еще не видела, и самозваного доктора пригласили предстать перед цензорами коллегии. Артур Ди на коллегию не пошел, он свернул лондонскую практику и отбыл в Манчестер, где женился на дочери местного мирового судьи, возможно решив, что дальнейшей его врачебной практике от такого тестя будет только польза.
Помощь тестя не понадобилась. Выходка самозваного доктора Ди наделала много шума в Лондоне и не прошла мимо внимания личного врача королевского семейства Теодора Майерне. В 1614 году Артур Ди королевским распоряжением получил звание доктора медицины, разрешение на практику в Лондоне и штатное место в больнице короля Якова в Чартерхаусе. От службы в больнице Артур Ди отказался, предпочтя частную практику. На следующий год доктор Майерне устроил его в штат лекарей королевы Анны, а после ее смерти в 1619 году доктор Ди автоматически перешел в штат лейб-медиков короля Якова.
Когда посланники Юрий Родионов и Андрей Керкерлин, отправленные царем со специальной секретной миссией в Германию, Францию и Англию, наводили справки в Лондоне, кого бы из докторов им пригласить в Москву для Михаила Федоровича и для вернувшегося год назад из польского плена его отца патриарха Филарета, им порекомендовали Артура Ди, «премного славного своим искусством». Осенью 1621 года он приехал в Москву в сопровождении стольника Исакия Погожева. Погожев привез царю письмо от короля Якова с пожеланием расширить торговые отношения с Россией и выражением готовности разрешить все спорные вопросы, а Артур Ди — королевскую рекомендацию, в которой Яков I называл его «умелым врачом».
Артур Ди удостоился аудиенции у Михаила Федоровича, произвел на царя, по-видимому, хорошее впечатление и получил подъемные — 70 руб., соболей на 40 руб., а также «мягкий бархат, дамасскую ткань, пурпурную ткань и лондонскую ткань». Подробно о пребывании доктора Ди в России написано в работе профессора химфака МГУ Николая Александровича Фигуровского «Алхимик и врач Артур Ди (Артемий Иванович Дий)», она доступна в интернете и весьма увлекательна. Если же коротко, то служба Артура Ди придворным врачом у русского царя была материально выгодной и необременительной.
Царь подарил ему каменный дом возле Ильинских ворот площадью больше 100 кв. м, положил жалованье 1114 руб., плюс к этому Артемию Ивановичу ежедневно за казенный счет привозили провизию, мед, вино и пиво, причем спиртного гомерически много, по 50 литров в день. Кто это все выпивал, история науки умалчивает.
На службе у царя
Несомненно, Артур Ди кого-то в Московии лечил, но кого именно и от чего — об этом сведений ни в архиве Аптекарского приказа, ни в исследованиях английских историков медицины практически нет. Известно лишь, что он должен был ежедневно появляться в приказе «на поклон боярину» (главе приказа князю Черкасскому) с вопросом: «Не стряслось ли чего?» Но князь был человеком очень занятым, так что ежедневное появление на службе тоже было весьма условным.
За 14 лет пребывания доктора Ди в Москве не случилось ни одного «морового поветрия» (эпидемии), царь был сравнительно молод и хотя, как все первые цари из династии Романовых, страдал «слабостью в ногах» (современные историки медицины ее причиной считают цингу), но в целом был здоров. Царица тоже на здоровье не жаловалась, хотя непрестанно рожала детей, при необходимости она пользовалась услугами знахарки Зиновки, но один раз «пускал руду» (кровь) царице сам Артемий Иванович, ему ассистировали лекарь Кляус и переводчик Захарьев.
Хвори у царя начались позже, но это была забота уже других царских докторов: к тому времени Ди был в Лондоне. В 1643 году царь Михаил Федорович «заболел рожею», от которой лечили его доктора Артман Граман, Иоанн Белау и Вилим Крамер. Мазали они царя «винным духом с камфорою на день по трижды», потом давали безоаровый камень, обладавший магическими свойствами, пускали кровь и наконец прописали следующую диету: «Добро кушать рыбу свежую, окуни, пескиши, щуки и раки добре здорово… а редьки и хрену не есть, и пить рейнское вино доброе, с сахаром мелким, и пиво доброе, и квас доброй житной, а не пить вина горячего, ни водки, ни меду, ни романеи». И таки вылечили они царя от стрептококковой инфекции, несмотря на кормление растертым безоаровым камнем и кровопускания. В 1645 году доктора Сибелист, Белау и Граман лечили царя Михаила от водянки, причину которой — цирроз печени — абсолютно правильно диагностировали, но лечение слабительными, потогонными средствами и натираниями «для укрепления печени и селезенки и бессильного желудка» не помогло: царь скончался.
Один раз Артемий Иванович Дий был в составе комиссии, которая выезжала в Нижний Новгород для медицинского обследования невесты царя Марии Хлоповой, которая якобы была «порченая» (больная). Но и здесь главным врачом был царский доктор Валентин ван Бильс, приехавший из Голландии на службу в Москву на шесть лет раньше Ди. Заключение о том, что девица вполне здорова, а временное ее недомогание связано с отравлением, в котором с большой вероятностью виновны Салтыковы, подписал доктор Бильс.
Доктор Бильс сильно рисковал навлечь на себя гнев матери царя, у которой были свои матримониальные планы насчет сына. Инокиня Марфа действительно осерчала на докторов. Царь отправил Салтыковых в ссылку, но все-таки послушался мать и женился на девице Долгорукой, а Бильса тайком от нее лично поблагодарил и наградил. И еще раз наградил, когда Долгорукая через два года умерла, и царь женился на Евдокии Стрешневой.
В конце 1626 года Артуру Ди было позволено ненадолго съездить в Англию. Он отправился туда не только по своим личным делам, но и как курьер неофициальной переписки царя с новым королем Англии Карлом I. По возвращении в Москву в сентябре 1627 года Артур Ди был принят царем и передал ему письмо от Карла I, датированное 2 июня 1627 года.
В 1631 году царь подарил доктору Ди имение опального князя Юрия Хворостинина под Москвой, и доктор тут же занялся сельским хозяйством, посеяв 56 четвертин ржи (около четырех тонн). Но собрать урожай не успел: вернулся прощенный царем Хворостинин. Царь велел Хворостинину вернуть Ди хотя бы высеянную тем рожь, но князь и этого не сделал, что стало известно лишь после того, как Ди покинул Москву.
Возвращение на родину
Тогда же, в 1631 году, царский доктор стал писать в Англию, «со слезами» умоляя Карла I вернуть его домой и принять к себе на службу с содержанием, равнявшимся половине того, что он имел в Москве. Король ответил ему только в 1633 году, прислав по дипломатическим каналам официальное письмо, в котором просил царя Михаила о возвращении доктора Ди домой. Ответ царя последовал тоже не сразу: только в июле 1635 года он написал королю, что доктор Артемий Дий служил врачом 14 лет и способствовал здоровью государства именно так, как и должен был исполнять свою обязанность умелый врач. Царь отметил, что Ди получал большое содержание, и просил Карла так же хорошо платить ему.
В том же июле Ди получил прощальную аудиенцию у царя и 300 руб. соболями, а градоначальнику Архангельска Плещееву было приказано пропустить Ди, его жену и детей без помех и волокиты. Свой дом у Ильинских ворот Ди продал английскому агенту Саймону Дигби и отправился в Англию с рукописью хрестоматии по алхимии Fasciculus Chemicus, которая представляла собой выдержки из трудов самых выдающихся алхимиков всех времен и народов, выстроенные в хронологическом порядке. Он составил ее на досуге в Москве и опубликовал в 1650 году в Париже.
Вероятно, из-за этой книги Артура Ди в словарях и энциклопедиях почему-то называют алхимиком. По той же не вполне понятной причине алхимиком называют и его отца Джона Ди, который в своей жизни не проделал ни одного химического опыта, а всего лишь считал, что без помощи высших сил трансмутация металлов невозможна. Правильно, кстати, считал.
На родине Артур Ди был принят в штат придворных врачей короля Карла I, а спустя несколько лет ушел в отставку и уехал в городок Норидж, где подружился с сэром Томасом Брауном, тоже бывшим врачом, который отошел от медицинской практики и стал одним из самых интересных писателей-оккультистов своего времени. Судя по названиям книг Брауна — «Вероисповедание врачевателей», «Ошибки и заблуждения», «Христианская мораль» и т. п., бывшим докторам было о чем поговорить в провинциальной тиши Норфолка.