На YouTube-канале онлайн-издания «Слух» закончена публикация десятисерийного документального фильма о новой украинской культуре «Спалах» («Вспышка»). Это первая попытка осмыслить происшедшее с ней после обретения независимости в таком масштабном формате. Существенная часть сериала так или иначе связана с украинской популярной музыкой. Она долгое время развивалась в связке с российским музыкальным рынком, а после событий 2014 года совершила попытку полностью от соседей обособиться. Насколько успешной, с точки зрения авторов фильма, оказалась эта попытка, оценивает Борис Барабанов.
Фото: Ирина Бужор, Коммерсантъ / купить фото
Фото: Ирина Бужор, Коммерсантъ / купить фото
Последние 20 лет украинские музыканты были законодателями мод на постсоветском пространстве. В начале века тон задавали рокеры «Океан Ельзи», «ВВ» и Green Grey, а также популяризаторы хип-хопа и фанка 5’Nizza и «Бумбокс». Со временем серьезную роль стали играть украинские поп-продюсеры во главе с Константином Меладзе. До событий 2014 года процент украинского или частично украинского продукта в российских чартах доходил до 80–90. Иван Дорн, Монатик, Светлана Лобода, Елка, «Время и Стекло», не говоря уже о «ВИА-Гре» и Верке Сердючке,— все это украинские артисты. Но и после того, как Украина декларировала полный разрыв с Россией, в том числе и в культурной сфере, украинские артисты по-прежнему диктовали моду, задавали стандарты качества и собирали кассу. Достаточно вспомнить группу «Грибы» с хитом «Тает лед», поп-феномен Maruv и радиошлягер «Плакала» группы Kazka. С последним вообще произошла удивительная история. Песню на украинском языке активно ротировало «Русское радио», часть «Русской медиагруппы», которая позиционировала себя как «патриотический холдинг».
Очевидно, что для украинской музыкальной индустрии возможности российского рынка долгое время были драйвером роста. Музыканты не вылезали с гастролей и корпоративов, везли деньги домой и вкладывали их в студии и стадионные шоу. А когда коммуникация стала гораздо более сложной, это тоже сыграло на руку местным творцам. В СМИ появились квоты на украиноязычные песни, многие русские гастролеры оказались в черных списках. Все это должно было подтолкнуть производство национального музыкального и зрелищного продукта. Отчасти так и произошло.
«Спалах» состоит из десяти частей, и пять из них связаны с музыкой. Помимо финальной серии «Новая украинская популярная музыка» в сериале есть история об украинском рейве, танцевальной культуре, клипмейкерах и новом украинском «фольке». Музыка — то, что по-настоящему объединяет Украину. И одновременно то, насчет чего у авторов нет четкой позиции, а в украинском обществе — согласия.
Сериал начался с рассказа о том, как новое поколение украинцев переосмысливает корневую музыку. Мелодичность украинской музыки всегда называют в качестве ее главного экспортного преимущества, и этим своим качеством она, безусловно, обязана прошлым поколениям авторов и музыкантов. Но вот с сегодняшним поколением есть проблемы идеологического характера. В сериале начисто отсутствует уроженка Ужгорода Елка (Елизавета Иванцив), с 2010 по 2012 год заседавшая в жюри престижного украинского шоу «X-Factor» и получившая в 2012 году национальную музыкальную награду YUNA. О заслуженной артистке Украины, многократном лауреате YUNA и премии украинского канала М1 Светлане Лободе в фильме говорят вскользь, как о незначительной певичке-однодневке. Примерно так же упоминается и Maruv (Анна Корсун), чьи треки, целиком созданные на Украине, ротируются по всему миру. Эти примеры cancel culture напрямую связаны с нынешним местом жительства исполнительниц и территорией, где они наиболее активны. Это, конечно, Россия.
В то же время патриотическая составляющая в сериале присутствует в довольно вегетарианском варианте. Сам факт зависимости карьерных успехов от постмайданной позиции артиста никак не заострен. И феноменальный успех песни «Плакала», который мог бы быть приведен как пример победы над оппонентом на его территории, никак не осмысляется. Авторы «Спалаха» не пытаются утверждать, что локальная сцена получила стимул к развитию после того, как страна скинула ярмо «кровавой Русни». Но и хоть как-то анализировать нынешнее творческое и рыночное взаимодействие двух стран тоже не хотят. В их лексиконе вообще нет слова «Россия», вместо него говорят «постсоветские территории». А, например, слово «война» появляется только в четвертой серии, посвященной гастрономии. Там речь идет о ветеране конфликта на востоке страны, который открыл сеть пиццерий Veterano Pizza. И в такие моменты сериал смотреть по-настоящему интересно.