выставка архитектура
В Лондоне проходит первая архитектурная биеннале. Вслед за Венецией, Лондон решил раз в два года собирать всех архитектурных звезд. Хотя цель этого собирания не вполне отчетлива, звезды с удовольствием пообщались в местных пабах. Тем более что это напоминало собрание соседской общины. Из Лондона — ПЕТР Ъ-СТЕПАНОВ.
В этом году в начале сентября откроется Венецианская биеннале, а в конце сентября — Пекинская. Вообще-то биеннале проводится раз в два года, и можно было, наверное, подгадать, чтобы они не проводились все разом. Ведь люди могут и не потянуть по три мировые архитектурные выставки в год. Но по некоторой специальной причине организаторы Лондонской биеннале как-то не побоялись, что к ним никто не приедет. Куратором биеннале является сэр Питер Маррей. У него есть помощники — Дейан Суджик, куратор предшествующей Венецианской биеннале, и Арон Бецки, куратор Роттердамской биеннале. Хедлайнером биеннале выступает Заха Хадид, которая рассказывает всем желающим про то, как она получала в Петербурге Притцкеровскую премию. Кроме нее в биеннале участвуют сэр Ричард Роджерс, Николас Гримшоу и другие не менее громкие имена. Тема биеннале: что архитекторы могут сделать для реконструкции района Клеркенвелл. Это при том, что Клеркенвелл находится в самом центре Лондона, в километре от Британского музея, и в общем-то не испытывает потребности в серьезной реконструкции.
Постороннему человеку даже странно, как можно было собрать таких людей под такую тему. Тем более что и интересов у них общих вроде бы нет. Сэр Питер Маррей — прославленный специалист по архитектуре ренессанса и барокко, его книги стали учебниками истории архитектуры для всех стран, включая и Россию, и никакого отношения к сегодняшним упражнениям архитекторов-авангардистов он не имеет. Главный редактор журнала "Домус" крайне выдержанный и флегматичный Дейан Суджик, рассматривающий архитектуру как прежде всего респектабельную недвижимость,— полная противоположность радикалу Арону Бецки, который скорее норовит представить ее как провокационный ленд-арт. У каждого из них — опыт устройства собственных международных выставок, и уж если что-то делает один, то другой в это не вмешивается. И вдруг они все вместе.
Объясняется все это крайне просто. Все они живут в Клеркенвелле, а у Захи Хадид там мастерская в старой викторианской школе. Это своего рода соседская община, биеннале по месту жительства.
Соответственно, вся программа биеннале резко отличается от обычного международного архитектурного фестиваля. Здесь нет выставок международных звезд, здесь не показывают успехи национальных архитектурных школ из других стран. Даже Норман Фостер практически не участвует в биеннале (три его работы есть на выставке, но ни его лекций, ни встреч с ним не было), потому что он не из этого района. Расписание биеннале прямо-таки поразительно для обычной международной выставки. Три экскурсии по пабам Клеркенвелла (крайне интересно), два пикника в парках Клеркенвелла (без шашлыка, с сандвичами — неинтересно), экскурсия по церквям Клеркенвелла (очень средние), экскурсия в центр Барбикан (только что реконструированный архитектурный шедевр модернизма) и в местную больницу. Плюс дискуссии опять же в пабах.
Сопровождающая биеннале главная выставка в рамках этой программы оказывается немного посторонней. Дело в том, что она посвящена не этому району, а соседнему — Сити. Показано, что нового построено в Сити за последние десять лет (Норман Фостер, Ричард Роджерс, Шеппард Робсон и др.). Выставка организована по инициативе мэрии, отношение биеннале к ней достаточно нестандартное, никаких встреч и дискуссий на выставке не проводится, а экскурсии по представленным на ней объектам (до них идти примерно километр) в программе нет.
Словом, по замыслу это больше напоминает фестиваль в какой-нибудь деревне, где все друг друга знают, все рядом живут и водят гостей из одного дома в другой. Такой сценарий предполагает нечто крайне традиционное, что-то в духе Диккенса, Пиквикского клуба и вообще — добрая старая Англия. Но не тут-то было.
Вот, скажем, дом на улице Клеркенвелл-Грин, 37. Эта улица была центром биеннале, в день открытия ее застелили газоном, по которому пустили коров в знак преемственности с той деревушкой, с которой начинался Клеркенвелл. Так вот, в этом доме с 1902 по 1906 год просидел Ленин. У него тут был офис газеты "Искра". Милейший викторианский домик, просто кукольный. А в доме 37а, собственно соседняя дверь с "Искрой", находится паб, где Ленин проводил летучки и где в 1906 году встречался со Сталиным. Так и представляешь себе этого абрека, идущего в паб по Клеркенвелл-Грин.
У них тут "из искры возгоралось пламя", и архитекторов, которые проводят свои дискуссии по пабам, это очень вдохновляет. Тем более что есть прецеденты. Рядом, в ста метрах, находится госпиталь Фейнсбири, который построил Бертольд Любеткин. Это русский конструктивист, каким-то непонятным образом уехавший из России сначала в Берлин, а потом в Лондон. Судьба его удивительна, потому что он всю жизнь сохранял крайне твердые коммунистические убеждения, строил для рабочих, а когда в 50-е годы его стиль стал модным и ему стали заказывать буржуазное жилье, заявил, что полностью разочаровался в идеалах, революции не произошло, и уехал на 20 лет в деревню заниматься сельским хозяйством. В Лондоне очень чтят господина Любеткина как первого архитектурного авангардиста на британской земле, а уж то, что он строил здесь, в Клеркенвелле, всем кажется само собой разумеющимся. Ведь рядом выпивал сам Ленин.
В последние десять лет Клеркенвелл стал районом дизайнеров и архитекторов, здесь модно селиться, и именно поэтому здесь и проводится биеннале. Эффект несколько фантастический, патриархальность структуры сочетается с авангардностью содержания. Знаете, вот здесь у нас живет Заха Хадид, она реформирует всю мировую архитектуру. А вот здесь она работает. А вот здесь — Ричард Роджерс, он уже реформировал мировую архитектуру двадцать лет назад. Норман Фостер — его ученик, но мы его не очень любим, он в другой деревне живет. А вот тут строил Бертольд Любеткин, русский конструктивист, он изменил лицо Лондона. А тут, кстати, сидел Ленин со Сталиным. В нашей деревне, знаете, вообще принято изменять мир. Это у нас такая традиция.
Сочетание настолько неожиданное, что никак не можешь к нему привыкнуть. Но потом понимаешь, что, может быть, в этом вся Англия, сочетающая в себе патриархальность с авангардизмом. Вроде бы странная идея — устраивать еще одну архитектурную биеннале. Но они устроили то, что ни на кого не похоже. Потому что в мире больше нет места, где бы биеннале можно было организовать силами жителей одного района и в котором изменение облика мира — просто местное деревенское хобби, с которым все давно свыклись.