выставка музееведение
В Петровской галерее открылась выставка "Иран в Эрмитаже: формирование коллекций", связанная с международной конференцией по изучению культуры Ирана на Западе, проходящей в музее. Главным героем выставки стал отдел Востока — и не только ввиду состава экспозиции. Рассказывает АННА Ъ-ТОЛСТОВА.
В Эрмитаже про свое иранское собрание в целом осторожно говорят: "Одно из лучших в мире". Но когда переходят к частностям, в превосходных степенях не стесняются: лучшая в мире коллекция сасанидского серебра, древнейший в мире персидский ковер. О скифском золоте (многое там иранского происхождения) и говорить не приходится. Впрочем, все эти сокровища остались на своих местах, в постоянной экспозиции: выставлены же вещи из фондов, причем большинство — впервые. Всего более 300 памятников, и каждый заслуживает отдельного восхищения.
Миниатюры XV века к "Хамсе" Низами, где прекрасная Лейли плачет от любви к Меджнуну под ананасовыми пальмами, а Искандер (он же Александр Македонский) слушает пение сирен, выступающих по такому случаю в парадных набедренных пачках из каких-то листьев. Бронзовый светильник XI века в виде непонятного зверя, похожего на кошку, всю в ажурных прорезях. Рельеф из Персеполя времен то ли Ксеркса, то ли Дария — с изображением бородатого завитого гвардейца в высокой шапке с колчаном за спиной. Хронологический диапазон огромен: от эламских сосудов IV тысячелетия до н. э. до персидских орденов Льва и Солнца конца XIX века.
Впрочем, речь идет не столько об истории культуры Ирана, сколько об истории ее восприятия в России. Большая часть экспонатов либо найдена на территории бывшего СССР, либо поступила в Зимний дворец в качестве дипломатических подарков от персидских шахов, либо пришла из частных коллекций русских любителей иранской старины. Традиция связей с Ираном у нас предавняя: от скифских вторжений в Переднюю Азию до русско-персидских войн. Военный аспект, правда, не акцентируют, напирают на торговлю и культуру. Особо интенсивными русско-иранские связи стали в эпоху Каджарской династии, когда Персия начала поворачиваться лицом к Западу, а Россия уже давно находилась в такой позиции. Парсунный стиль каджарских парадных портретов и батальных картин начала XIX века удивительно напоминает первые шаги русского искусства в западную сторону столетием раньше — в петровскую эпоху, а уж каджарские лаки — и вовсе чистая Мстера. Так что если смотреть из Европы, что Россия, что Персия представлялись, наверное, экзотическим цветистым Востоком. Во всяком случае, у поляка Александра Орловского наши казаки мало чем отличаются от шахских голашей.
Однако основной подтекст выставки лежит еще глубже. Сделана она в общем-то во славу советского востоковедения в целом и иранистики в частности. Ведь собрали в одном месте, систематизировали и описали всю эту роскошь только после революции, когда в Эрмитаже был создан отдел Востока. Тогда Эрмитаж и превратился из императорской коллекции антиков, "рембрандтов" и "вандиков" в универсальный музей и крупнейший в стране научно-исследовательский институт, который на протяжении всего XX века возглавляли крупнейшие востоковеды — от Иосифа Орбели до Бориса Пиотровского. Недаром на открытии вспоминали другой международный конгресс иранистов — 1935 года, на котором Эрмитаж демонстрировал всему свету успехи сталинской гуманитарной науки, а восточная экспозиция в музее тогда заняла почти сотню залов. Сейчас же она перманентно закрыта из-за нехватки смотрительниц — только по случаю нынешней конференции на несколько дней открыли иранские, иракские и турецкие залы третьего этажа Зимнего дворца. Что в современных условиях, когда музеи мусульманского искусства на его исторической родине стираются с лица земли, особенно обидно.