Психические отклонения и нарушения развития встречаются у детей с самого раннего возраста. Из-за страха перед психиатрией родители не обращаются к врачам вовремя, и это может привести к ухудшению качества жизни ребенка, инвалидности или даже смерти. Как распознать психические проблемы в детстве, следует ли бороться с зависимостью от гаджетов и как можно помочь собственному ребенку — об этом спецкору “Ъ” Ольге Алленовой рассказала врач-психиатр, доктор медицинских наук Анна Портнова.
Врач-психиатр Анна Портнова
Фото: Александр Натрускин / РИА Новости
Врач-психиатр Анна Портнова
Фото: Александр Натрускин / РИА Новости
«Комплексной помощи ребенок с нарушениями развития не получает»
— Какие сейчас самые распространенные психические заболевания у детей?
— В зависимости от возраста мы наблюдаем разные заболевания. Если говорить о раннем возрасте, дошкольном, то это различные отклонения в развитии: задержка речевого развития, отставание в общем психологическом развитии, аутистические проблемы. Также энурез, детские страхи. Если берем школьный возраст, то тут на первый план выходят проблемы, связанные с учебой и поведением. Например, ребенок не справляется со школьной программой, у него повышенная утомляемость, появились трудности поведения, которые не всегда связаны со школой. В начальной школе довольно часто встречаются дислексия, дисграфия.
— Дислексия и дисграфия — это тоже психические нарушения?
— Да, это нарушения, связанные с когнитивными функциями. Они находятся в международной классификации болезней в разделе «Психические расстройства и расстройства поведения».
Часто встречается такое нарушение, как синдром дефицита внимания с гиперактивностью (СДВГ.— “Ъ”). Я перечислила не психотические расстройства — это пограничная психиатрия. Тревожные расстройства и депрессия у детей встречаются так же часто, как у взрослых. Гораздо реже встречаются эндогенные заболевания: шизофрения, биполярное расстройство.
— Давайте поговорим о дошкольниках. Вы сказали, что часто встречаются задержки развития. С чем это связано и можно ли эти отклонения выправить, вылечить?
— В большинстве случаев выправить можно — и выправляют. Причины разные. Могут быть какие-то внутриутробные проблемы, например болезнь матери, токсикоз, особенно первая половина.
Могут быть вредные факторы в первый год жизни ребенка, например тяжелая инфекция, ОРВИ. У более серьезных нарушений развития — аутизма, умственной отсталости — бывают и генетические причины.
Конечно, наиболее сложный прогноз при умственной отсталости, потому что ребенок имеет ограниченный потенциал во всех сферах психической деятельности. При аутизме при правильно построенной программе помощи и при условии, что ребенку вовремя поставлен диагноз прогноз хороший, и достаточно большое количество детей социализируются и хорошо развиваются.
— Чего не хватает системе здравоохранения и соцзащиты для того, чтобы дети, у которых обнаруживаются психические расстройства, не попадали в интернаты и оставались дома?
— К сожалению, комплексной помощи ребенок с нарушениями развития, с ранней патологией в России не получает. У психиатров очень ограниченный арсенал — это таблетки и все. Но мы знаем, что ни на речь, ни на преодоление аутистических черт таблетки не действуют. В работе с таким пациентом нужен ряд психолого-педагогических воздействий, нужны усилия дефектолога, логопеда, то есть тех специалистов, которые в здравоохранении фактически отсутствуют. Должна быть очень хорошо развита инклюзия детей, начиная с детского сада, чтобы любой ребенок с особенностями получал социальные навыки. Приведу достаточно характерный пример. От детей с синдромом Дауна часто отказываются в роддомах, хотя эти дети при правильно построенной программе абилитации (развития и формирования неразвитых психических функций) могут жить самостоятельно, работать, вести активный образ жизни.
И мы знаем семьи, воспитывающие детей с синдромом Дауна — они счастливые, дети развиваются. Однако, к сожалению, такое развитие получают только дети, растущие в семьях.
Те, кто остался в учреждениях, часто не имеют речи, нуждаются в постоянном уходе, это тяжелые инвалиды. Потому что они не получили необходимой им ранней помощи.
— Какие учреждения могли бы оказывать комплексную помощь детям с инвалидностью? Районные поликлиники, центры ранней помощи, центры психического здоровья?
— Такая служба могла бы работать на базе поликлиник, где работают центры ранней помощи и развития детей и где ведущий специалист был бы не психиатр, а психолог, обученный необходимым современным методикам, в том числе прикладному анализу поведения (АВА). В таких центрах должны работать и логопеды, и другие специалисты, и школа для родителей, которая помогала бы папам и мамам трудных или особых детей справляться с проблемами.
«Оценочная система, которая существует в российских школах, не оправдывает себя»
— Нарушения у школьников, о которых вы говорили,— трудное поведение, неусидчивость, сложности с обучением — чем обычно вызваны? И как со всем этим справляться?
— Основная проблема, с которой встречаются ребенок и его семья,— он не тянет школьную программу, не делает уроки, получает плохие оценки, и причины этому могут быть разные. На самом деле значительная часть причин — да простят меня педагоги — связана с проблемами нашей системы образования, потому что в школе не могут заинтересовать детей, уроки ведут так, что ребенок боится получить плохую оценку, а сам материал ему не интересен, дети зевают, отвлекаются на уроках, плохо себя ведут. То есть первая причина — качество преподавания. Вторая причина — это разные способности, а программа и требования для всех одинаковые.
Оценочная система, которая существует в российских школах, не оправдывает себя, потому что она формирует у ребенка комплекс неполноценности, психологию троечника, двоечника, неудачника.
Во многих странах, кстати, отказались от бальных оценок в школе. В некоторых прогрессивных российских школах тоже к этому уже пришли.
Так вот неравные возможности детей — это вторая причина. У кого-то хорошая память, у кого-то — плохая, функция внимания у всех развита по-разному. А требования ко всем одинаковые.
И третья причина — перегрузка детей занятиями, в том числе дополнительными. Когда ребенок идет в школу, некоторые родители начинают думать, что у него детство закончилось и он должен теперь все время учиться. Они стараются максимально его нагрузить занятиями после школы, не понимая, что это может быть просто неподъемной для ребенка нагрузкой. Он сильно устает, его работоспособность ухудшается.
— На родительских форумах часто пишут, что вот ребенок не читал книг, а в 17 лет стал читать. И предполагают, что из-за разной скорости развития мозга дети могут развиваться по-разному вплоть до того, что один может читать и осваивать учебник в 12 лет, а другой ту же программу — только в 17. Это обоснованная версия?
— Это не совсем так. Все-таки умственные способности у детей формируются приблизительно одинаково. Качество их разное, уровень разный. Случай, когда ребенок стал читать только в 17 лет, редкий. Если сам ребенок не читает и если в семье не читают книги, то маловероятно, что он зачитает вдруг во взрослом возрасте. А для того, чтобы он читал и учился, необходимо сформировать систему мотивации. Мотивация — это понимание того, для чего тебе это нужно.
Скорее стоит говорить об эмоционально-волевой незрелости.
Очень много инфантильных детей, которые интеллектуально очень хорошо развиты, но в плане личностной зрелости сильно отстают от сверстников.
Им бы еще в куклы играть, у них незрелое детское поведение, поступки детские. И родителей это всегда удивляет: ребенок же умный, почему же он себя ведет так непосредственно, простодушно, почему он не понимает необходимости заниматься, учиться в школе? Тут как раз речь идет об эмоционально-волевой незрелости, или, как мы говорим, психическом инфантилизме.
— Это проходит? Что родителям делать с таким поведением?
— У кого-то инфантилизм может сохраниться и до старости. Мы видим таких людей в разных возрастах. Как с этим справляться родителям? Прежде всего не торопить и не применять какие-то насильственные меры. Родители должны понимать, что это пока только незрелость. Ну не созрел ребенок — не надо заставлять, торопить события, но надо дать ему возможность самому обрести самостоятельность, овладеть социальными навыками, навыками межличностного взаимодействия.
Ведь часто бывает так, что родители сами этот инфантилизм и подпитывают, делают за ребенка многие вещи, берут на себя его ответственность, отвечают за него на вопросы, завязывают ему шнурки. Командуют ребенком.
Я это вижу на приеме, когда мама приводит такого ребенка, нос ему вытирает, отвечает за него на все вопросы, а ребенку 15 лет — это уже парень здоровый. И тут уже сформировался порочный круг: и ребенок незрелый, и мама это в нем подпитывает, потому что видит, что он незрелый.
Конечно, нужно замечать это еще до школы и стараться не отдавать ребенка в школу слишком рано, несмотря на то что он, например, умеет читать и писать. Он может и в 5, и в 6 лет читать и писать, но он еще не готов к взрослой жизни именно по своим характерологическим качествам.
— А как родителям развивать у детей самостоятельность?
— Я бы не стала это так формулировать, потому что очень многие родители поймут это как принуждение к самостоятельности. Насильно делать ничего нельзя. Формирование самостоятельности должно происходить с помощью психологических приемов, чтобы ребенок не чувствовал, что его бросили в бурное море и ему надо самостоятельно спасаться. Скорее родителям надо подкреплять его успехи, отмечать, хвалить, поощрять все его автономные поступки. Есть много способов. И это совсем не то, что мы часто слышим от родителей: «Боишься — преодолей свой страх, обижают — дай сдачи». Нет, это не те способы.
«Такие дети требуют индивидуального внимания педагога»
— Чем вызван синдром дефицита внимания и гиперактивности?
— Причины могут быть разные: и внутриутробные повреждения головного мозга, и наследственные факторы.
— СДВГ можно вылечить?
— Его можно коррегировать, лечить и улучшать состояние ребенка вплоть до полной коррекции.
Синдром дефицита внимания и гиперактивности встречается не так часто, как кажется учителям, у которых дети вертятся на уроках. В среднем в детской популяции это расстройство встречается у 7–10%. Оно заключается в том, что у ребенка слабая психическая функция: ему сложно удерживать внимание на одном предмете, концентрироваться, сосредотачиваться, распределять внимание правильно.
Такой ребенок дочитывает предложение до конца и забывает его начало. Представляете себе, как ему сложно делать задачи по математике? Ведь он никак не может охватить вниманием все задание целиком.
И за счет этого у него развивается быстрая переключаемость, гипердинамический синдром: ребенок не сидит на месте, он вертится, крутится, бегает, все ломает, он импульсивный, то есть внезапно совершает какие-то непредсказуемые поступки. Такие дети для учебного процесса могут быть достаточно тяжелыми, они требуют индивидуального похода, индивидуального внимания педагогов.
— Еще одно нарушение у детей — расстройство привязанности. На Западе сейчас о нем много пишут. Российские психиатры считают это диагнозом?
— Россия признает международную квалификацию болезней, и мы не можем не признать такой диагноз. Хотя должна сказать, что ставится он крайне редко — не потому, что встречается нечасто, а потому, что психиатры о нем мало знают. На мой взгляд, нарушение привязанности все-таки трудно назвать болезнью, это скорее такой психологический феномен.
— Обычно нарушением привязанности страдают сироты. Сталкивались ли вы с детьми, которые живут в семьях и имеют такой диагноз?
— Не очень часто, но сталкивалась. Вы правы, что нарушение привязанности формируется в домах ребенка и детских домах, и, когда ребенка с нарушением привязанности забирают из интерната в семью, у приемных родителей бывает шок: они не понимают, что происходит. Такое нарушение начинается очень рано, в первый год жизни, если ребенок не получал эмоционального тепла и заботы значимого близкого.
Но, как ни парадоксально, нарушение привязанности бывает у детей и в очень обеспеченных семьях: ребенка производят на свет, отдают его на руки няням, кормилицам, гувернерам и начинают максимально загружать его знаниями и умениями, устраивая буквально с года в разные кружки и развивающие студии.
И ребенок практически не видит человеческого общения: он как маленький робот, которого заполняют разными программными продуктами. В таких случаях действительно наблюдается нарушение привязанности.
— В чем оно проявляется?
— У ребенка и потом взрослого не формируется привязанность к близкому человеку. В детском доме дети бегут к незнакомым взрослым, обнимают их — это говорит о том, что эмоциональное тепло, эмпатия не находят своего значимого взрослого человека и ребенок готов любого незнакомца обнимать и целовать. Он не понимает, что в будущем это грозит достаточно серьезными проблемами — и для мальчиков, и для девочек.
Забирают ребенка в семью из интерната, он вроде бы всех целует, обнимает, но чуть что не так — замечание сделали или попросили какую-то работу выполнить — он сразу начинает этого человека ненавидеть. Это тоже говорит о нарушении привязанности.
— Многие приемные родители жалуются на то, что их детям диагностируют то СДВГ, то аутистическое расстройство, а они по всем признакам, описанным в западной литературе, видят нарушение привязанности. СДВГ может сопровождать нарушение привязанности?
— Нет, нарушению привязанности очень часто сопутствует тревожное расстройство. Оно клинически может быть похоже на СДВГ, но это другое состояние, и лечится оно по-другому. Там разные подходы: и фармакологический, и педагогический.
— То есть врачи могут поставить неправильный диагноз ребенку с нарушением привязанности? Могут диагностировать СДВГ, которого на самом деле нет?
— Могут, да, такое встречается.
«Если ребенок зависает в гаджетах, то нужно его ограничивать»
— Родители часто пишут, что дети сутками сидят в соцсетях, компьютерных играх и их настроение сильно зависит от гаджетов. По мнению некоторых из них, такая зависимость приведет к тому, что у ребенка разовьются и другие формы зависимости: алкогольная, наркотическая. И многие считают, что с этим невозможно ничего сделать, потому что есть предрасположенность к зависимостям. Она действительно существует?
— Сейчас зависимость от гаджетов — очень частая проблема, особенно в подростковом возрасте. Но говорить, что у ребенка есть предрасположенность к зависимости, я бы не стала. Особенно если учесть, что родители часто совсем маленькому ребенку дают в руки какой-то гаджет, а в 2–3 года он уже играет в планшете. Я понимаю, для чего это делается,— это очень удобная кнопка, которая позволяет родителю «выключить» ребенка и отдохнуть.
Любой ребенок требует внимания, а не гаджета. И если вы маленькому ребенку даете планшет, то, вероятно, у него в школьном возрасте будет высокая зависимость от гаджета.
Поэтому я бы вообще не советовала в дошкольном возрасте давать ребенку компьютерные игры. Они не способствуют развитию: ни эмоциональному, ни творческому.
— Вредны даже специальные детские развивающие игры?
— Если мы зададимся задачей развить только интеллект ребенка и не развивать его эмоциональную сферу, коммуникативную сферу,— тогда, да, такие игры подходят. Но, когда ребенок играет с другими людьми — родителями, педагогами, он развивает еще и свои коммуникативные и социальные функции, эмоциональную сферу, творческое воображение. Игры на планшете этого не дадут.
— А что делать родителям, у которых дети уже страдают такой зависимостью?
— Нельзя доводить до того, чтобы у ребенка виртуальный мир стал важнее реального. Если вы видите, что ребенок зависает по полдня в гаджетах, то нужно его ограничивать в этом, причем делать это спокойно и твердо. Бывает так, что один родитель запрещает, а другой разрешает, и ребенок начинает пользоваться разногласиями между родителями, манипулировать ими. Поэтому у родителей должен быть твердый единый подход — лучше провести семейный совет с включением ребенка и объяснить, сколько ему времени выделяется на игру либо на соцсети, составить расписание, обговорить, какие санкции родители применяют, если он нарушает или пытается нарушить эти договоренности. Наказание за нарушения не должно быть жестким, но оно должно быть. И порицание, и поощрение в таком процессе необходимы.
— Если ребенок уже зависит от компьютера, можно ли говорить о том, что на почве одной зависимости у него легче могут развиться другие, например алкоголизм?
— Конечно. Ребенок, которому сложнее преодолеть влечение к виртуальному миру, может быть в группе риска для формирования других зависимостей, в том числе химических.
«Это очень большая проблема — дискриминация людей с психическими нарушениями»
— Вы говорили, что депрессии у детей встречаются часто. С чем они связаны?
— Депрессии могут быть связаны с какими-то внешними стрессовыми факторами, а могут не иметь причины — такая депрессия называется эндогенной. Часто она начинается в подростковом возрасте, не всегда распознается родителями и окружающими и, к сожалению, может привести к суицидальным поступкам.
— Как родителям распознать депрессию у ребенка? На что нужно обращать внимание?
— Можно выявить или по крайней мере заподозрить депрессию при изменении эмоционального состояния ребенка: если он стал более раздражительным, нетерпимым, обидчивым. Когда у него появляются высказывания вроде «зачем вы меня родили», «что это за жизнь такая», когда он отказывается от подарков и говорит, что ему ничего не нужно, когда он занимается самоуничижением, говоря, что он глупый, некрасивый и его никто не любит — все это нельзя игнорировать. Если он стал чаще уединяться в своей комнате, стал более замкнутым, плачет, как кажется родителям, из-за пустяков, такое поведение должно насторожить.
— А сон, аппетит?
— Да, могут быть изменения аппетита: чаще он снижается. Может быть нарушен сон, нарушен ритм, например днем сонливость, а ночью не может заснуть. Снижается работоспособность, и это может отразиться на успеваемости; ребенок отказывается от занятий, которые раньше были ему интересны, жалуется на скуку, а скука — это эквивалент депрессивного аффекта.
— Если родитель заметил такие особенности, ему куда обращаться — к психиатру?
— Для начала хотя бы к психологу.
— Депрессия лечится с помощью психотерапии или только таблетками?
— Все зависит от тяжести состояния. Если у ребенка уже есть суицидальные мысли, были самоповреждения, то это очень серьезно, и, скорее всего, нужно проводить и психотерапию, и лечение антидепрессантами. При более легких случаях рекомендуется начинать с психотерапии, потому что у детей психотерапия — достаточно эффективная.
— У нас в России люди очень боятся психиатров, родители не хотят к ним идти, потому что это чревато: ребенка могут поставить на учет в психоневрологический диспансер (ПНД), а потом у него будут проблемы при поиске работы, получении водительских прав и так далее. Эти страхи обоснованы?
— Нет, не любого ребенка поставят на учет в ПНД.
На диспансерный учет ставят в тех случаях, когда у пациента тяжелые психические заболевания и он должен постоянно наблюдаться специалистами, чтобы вовремя получать препараты, оформить инвалидность.
Если же вы разово пришли к врачу, он завел карточку, карточка эта хранится в диспансере, и это называется консультативным учетом, с которого человека можно снять. Но факт, что вы были у психиатра, сохраняется. И иногда это где-то выплывает. Один мой пациент в 25 лет пришел устраиваться в государственную компанию, и выяснилось, что он в пятилетнем возрасте по поводу энуреза обращался к психиатру. Это очень большая проблема — дискриминация людей с психическими нарушениями. Мы с этим боремся.
— Как это можно изменить?
— Мне кажется, это государственная задача — повысить толерантность к людям, которые чем-то отличаются от большинства. У нас, к сожалению, дискриминируются не только люди с особенностями развития — дискриминируются инвалиды по любому заболеванию, люди пожилого возраста, женщины в ряде профессий, люди иной сексуальной ориентации.
У нас довольно нетерпимое общество.
И, конечно, нужно законодательно сокращать количество противопоказаний к трудоустройству или получению водительских прав по психиатрическим заболеваниям, потому что у нас сейчас вся психиатрия — это противопоказания.
— И пока это не изменится, родители продолжат прятать детей от психиатров, а подростковые депрессии и другие расстройства так и не будут лечить?
— Знаете, меня тоже удивляет, что родители, видя страдания ребенка, не оказывают ему помощь из-за возможных проблем в будущем. Ну главное все-таки — жизнь и здоровье ребенка. В конце концов, если они боятся государственной психиатрии, можно обратиться в частную клинику.