Развитию «траурной архитектуры» мешает множество стереотипов, которые сильны у жителей Центральной России. При этом маркетологи рынка ритуальных услуг среди трендов выделяют у клиентов «запрос на персональный подход» при организации похорон. В целом же рынок остается «очень инертным». К таким выводам пришли многочисленные участники дискуссии: «Уйти красиво: архитектура и инфраструктура смерти», которая в конце минувшей недели прошла в рамках воронежского форума «Зодчество VRN». Участники местного ритуального рынка, а также муниципальные власти, жаловавшиеся недавно на обострившуюся проблему с недостатком кладбищ около Воронежа, на мероприятии замечены не были.
Фото: Олег Харсеев, Коммерсантъ
Фото: Олег Харсеев, Коммерсантъ
«Несмотря на то что с темой смерти так или иначе сталкивается каждый, тема проектирования, оформления и благоустройства кладбищ сегодня достаточно табуирована», — так выбор темы для дискуссии еще до начала форума объясняли в региональном управлении архитектуры. Чиновники надеялись, что в рамках сессии приглашенные эксперты «поделятся примерами мировой и отечественной практики в области архитектурного облика крематориев, обсудят нормы и практики благоустройства территорий кладбищ, а также отношение к смерти в современной культуре в целом». Неофициально собеседники “Ъ-Черноземье“ в департаменте поясняли, что рискнули поднять ритуальную тему из-за ее нарастающей актуальности: воронежцев давно хоронят в пригороде, и сегодня власти разных уровней договариваются, чтобы в близлежащих районах забронировать под будущие погосты сотни гектаров земли.
«Возможности подавляющего числа городских кладбищ практически исчерпаны, — заявил в декабре прошлого года мэр Вадим Кстенин. — Уже в ближайшее время мы можем столкнуться с тем, что без расширения границ таких территорий город не справится с ситуацией». Ежегодный объем похоронного рынка Воронежа оценивается в сумму более 700 млн руб., исходя из 50 заказов в день и стоимости традиционного захоронения примерно в 40 тыс. руб. По оценкам участников рынка, основной игрок — ПАО «Воронежское похоронное бюро» (ВПБ, 25% плюс одна акция в нем принадлежат мэрии, остальной пакет у Натальи Киризлеевой). Выручка этой компании за прошлый год, по данным Kartoteka.ru, составила 130,7 млн руб. (выросла почти в три раза), однако чистый убыток оказался почти 8 млн руб. При таких неординарных показателях рынка и главного игрока неудивительно, что понаблюдать за дискуссией в ходе форума, помимо шести приглашенных экспертов, собралось около сотни слушателей.
Сначала культуролог из РГГУ Светлана Еремеева напомнила собравшимся, как формировались традиции официальных похорон в царской России, СССР и РФ. На основании многочисленных старинных и современных фото она сделала вывод, что «представления о том, как нужно хоронить, очень инертны». Следующим выступил болгарский архитектор воронежского крематория Павел Стефанов, который рассказал, как в ходе реализации проекта сталкивался с этой самой «инертностью» ритуального рынка.
Он отметил, что стремился «сформировать комфортные условия для посетителей и персонала» объекта. Но от первоначально запланированных зеркальных фасадов здания пришлось отказаться, так как в России давняя традиция — завешивать зеркала после смерти близких. Но господин Стефанов не отказался от «самого главного» эффекта здания — терапевтического. Поэтому его залы сформированы так, что «участники траурной церемонии не отрезаны глухой стеной от внешнего мира», а могут наблюдать за ним из-за высоких колонн.
Есть множество стереотипов, которые мешают траурной архитектуре, — продолжал специалист. — Например, жители ближайших районов не хотели, чтобы рядом с ними кого-то жгли. Но в результате работы современных чешских печей в небо выходит только теплый воздух».
О запросах жителей подробно рассказал директор по развитию столичного ритуального агентства «Честный агент» Павел Сосновый. «В это новое пространство мы пришли за вдохновением, за образами будущего, — жизнерадостно заявил господин Сосновый. — Мы живем в веке стареющего населения, наступает время осмысленного отношения к смерти. Инфраструктура смерти может возвращаться в городское пространство обновленной».
Среди трендов рынка он выделил «запрос на индивидуализацию подхода при организации смерти». Чтобы соответствовать этому тренду, как рассказал Павел Сосновый, его компания провела даже конкурс на проект надгробий, чей стиль за последние семь-восемь столетий «не сильно поменялся».
В итоге одни конкурсанты предложили использовать люминесцентную краску или голограммы на надгробиях, чтобы их было видно даже ночью. Другие предложили размещать на памятниках QR-код, чтобы после наведения на него экрана телефона можно было познакомиться с массой информации об умершем, сохранившейся в соцсетях.
«Это те технологии, которые вскоре могут прийти на рынок, — полагает господин Сосновый. — Мы можем двигаться к формированию новой культуры прощания с жизнью».
Сооснователь и дизайнер проектной группы «8» из Череповца (где каждый год умирают 4,5 тыс. человек и на каждого из них необходимо не менее 5 кв. м земли) Михаил Синюхин представил свой проект многоуровневого крематория. «Захоронение в землю долгие годы продолжает ее загрязнять. А в городской ткани очень сложно найти новое место для кладбищ», — так пояснил причину своих изысканий архитектор.
На новый уровень беседу о кладбищах вывела сооснователь архитектурного бюро «Тепло» из Санкт-Петербурга Валерия Толкачева. По ее мнению, «разговор о смерти в России — чуть ли не единственная возможность поговорить о достоинстве». «Пока мы не думаем, что произойдет с нашим телом, мы не формируем спрос. Мы не находимся в состоянии сделать осознанный выбор, — рассуждала госпожа Толкачева. — Кладбище — финальная цепочка логистики мертвого тела. Но проблема в том, что в Европе все инфраструктурные объекты располагаются рядом, а в нашей стране — нет. Это всегда будет окраина».
«На современных переполненных кладбищах не говорят об уважении. Здесь очень близки оградки, и люди очень переживают за свою территорию. Во время процессии нужно проявить чудеса эквилибристики, чтобы не наступить на чужую могилу и не перевернуть тело», — продолжала архитектор. Она уверена, что санитарные нормы по отступу одной могилы от другой не соблюдаются потому, что «более 80% кладбищ в России не зарегистрированы в кадастре». «Кладбище — это очень сложный инфраструктурный объект. И сделать его красивым — это как организовать хороший городской парк, очень дорого. Может быть, нам нужна отдельная федеральная программа», — резюмировала Валерия Толкачева. По ее мнению, кладбище в современном мире должно быть «философским садом, куда можно прийти и отдохнуть».
Обсудить высказанные тезисы участники мероприятия не успели, так как очень быстро пронеслись отведенные им два часа. В зале все сильнее пахло едой из ближайших закусочных, аудитория стремительно расходилась.