выставка современное искусство
В Сан-Себастьяне открылась пятая "Манифеста" — международная биеннале современного искусства. От прочих знаменитых биеннале ее отличает программная мобильность: каждый раз она проходит в новом городе, на это время становящемся центром европейской художественной жизни, стягивающем модных кураторов и радикальных творцов. Из Сан-Себастьяна — МИЛЕНА Ъ-ОРЛОВА.
Придуманный десять лет назад фестиваль ставил своей целью манифестировать новые идеи, найти и показать свежих, нераскрученных молодых художников, в том числе из бывшего "советского" блока, разрушить традицию, по которой все главные события происходят в столицах. В 1993-м "Манифесту" принял Роттердам, через два года — Любляна, потом — Франкфурт-на-Майне. Бюджет нынешней "Манифесты" — €2 млн.
Новую "Манифесту" открывали торжественно на большой площади рядом с Курзалом (тем самым, где проходит Сан-Себастьянский кинофестиваль). Выступали министр культуры Испании, глава правительства Страны Басков, известные арт-деятели. Молодежь ждала дискотеки, а журналисты опасливо поглядывали по сторонам: нет ли поблизости опасного человека Александра Бренера. Несколькими часами раньше этот арт-террорист пытался сорвать пресс-конференцию, внезапно подняв плакат "Смерть королю!". Охрана вывела его из зала и тут же отпустила. Встретив бывшего соотечественника на улице, я попыталась взять у него интервью, но профессиональный скандалист, отсидевший в голландской тюрьме за порчу картины Малевича, вместо ответа разбил мой диктофон о стенку, изо всех сил поддерживая свою репутацию радикала.
Но, судя по нынешней "Манифесте", такой радикализм вышел из моды. В столице баскского сепаратизма, где на любой стене — крамольный лозунг, можно было бы ожидать массу политизированных работ, но, похоже, сегодня художники предпочитают использовать более тонкие и мягкие ходы, касаясь болезненных тем. Если изображение Карла Маркса, то дурашливо приделанное к велосипеду наподобие большого флага. Любишь кататься — люби и Маркса возить. Не любишь Маркса — вози Хэмфри Богарта. Желающим давались напрокат велики с самыми разными персонажами на флагах.
Возможно, что этой игривостью нынешняя "Манифеста" обязана тридцатилетнему итальянцу Массимилиано Джони, арт-директору фонда Труссарди в Милане, на паях с известным художником-провокатором Маурицио Каттеланом держащему в Нью-Йорке нон-профитную Неправильную галерею и, кроме того, являющемуся колумнистом архитектурного журнала Domus. Обилие разного рода художественно-архитектурных и социально-дизайнерских проектов, похоже, на совести этого разностороннего молодого куратора. А вот присутствие большого числа русских — очевидно, дело рук его напарницы Марты Кузьма, все 90-е годы возглавлявшей соросовский центр современного искусства в Киеве и хорошо знающей русское искусство.
Она рассказала Ъ, что "Манифеста" ни в коем случае не строится по национальному признаку и ей совершенно все равно, откуда тот или иной художник, были бы работы хорошие. Но пропорции говорят сами за себя: испанцы обиделись, что их страну представляет всего один художник, а вот русскоговорящих по крайней мере семеро. Это легендарный питерский некрореалист Евгений Юфит, сделавший новую вариацию своих старых фильмов про упырей; работающий в Москве фотограф Сергей Братков; восходящая звездочка московского видеоарта Виктор Алимпиев, снявший фильм "Олень" вместе с Сергеем Вишневским; киевские знаменитости Илья Чичкан и Кирилл Проценко, сделавшие видео из съемок 60-х годов из советских киноархивов; наконец, мировая знаменитость фотограф Борис Михайлов. Встретить его на "Манифесте" было довольно странно: раньше считалось, что это исключительно молодежная выставка. Оказывается, в этот раз от возрастного критерия кураторы решили отказаться. Хотя странно заставлять молодых художников конкурировать с хрестоматией по истории искусства, и организаторам стоило бы все-таки ввести какие-то ограничения, скажем, как на кинофестивалях: выставлять только работы, нигде до этого не показанные, потому что иначе отличить "Манифесту" от "Документы" или, скажем, от Стамбульской биеннале скоро станет невозможно.
В то же время подобные рестрикции лишили бы зрителей удовольствия созерцать серию "Город", снятую Борисом Михайловым еще в 1979 году. Эти черно-белые карточки, бесстрастно фиксирующие обычную советскую жизнь, сегодня выглядят фантасмагорией. Между тем четверть века назад любой советский человек нашел бы их неинтересными, скучными и нехудожественными. Надо было быть чрезвычайно смелым художником, чтобы зациклиться на ничтожностях повседневной жизни и увидеть их глазом постороннего наблюдателя.
"Манифеста" вообще славится проектами, созданными для публичных мест. В Сан-Себастьяне жертвой художественного произвола стала самая заметная достопримечательность — гигантская статуя Христа на горе над городом. В ночь открытия "Манифесты" немецкий художник Леопольд Кеслер решил пригласить Христа на дискотеку — подсветка начала пульсировать в бешеном ритме. Ритм был задан азбукой Морзе; если ее знать, можно было повторить про себя послание свыше: "Не бойся". Реакции католиков не последовало, реакции художников тоже. Итак, послание современного искусства современному зрителю отправлено, и это послание вовсе не "Спасите наши души". Но трудно сказать, сможет ли его прочесть модная публика "Манифесты", азбуке Морзе решительно предпочитающая sms.