Моя дочь Варя просыпалась по утрам, наскоро завтракала, ловила кошку, сгребала кошку в охапку, часто даже держа животное вниз головой, и шла с кошкой смотреть мультики. Варя забиралась на диван перед телевизором, подставляла кошке ладони, и кошка присасывалась к девочкиным ладоням, а девочка говорила, что это приятно, щекотно и смешно. Иногда вместо "щекотно" Варя говорит "щеконто".
Еще Варя имела обыкновение кошку пеленать, причем туго, и укладывать спать как раз в то самое время, когда у кошки бессонница. Еще Варя надевала на кошку кукольные одежды, заматывала кошку нитками или поясом от халата, как паук заматывает муху. Еще Варя учила кошку летать по комнате, привязывая зверьку на спину игрушечные крылышки и швыряя зверька изо всех своих детских сил к потолку. Еще Варя выкидывала кошку через форточку в сад, благо окна невысоко и под окнами зимой сугробы, а летом цветы. По десять раз на дню жена моя, или я, или няня говорили Варе:
— Варя, ну тебе же уже почти четыре года, ты уже совсем взрослая, как же ты не понимаешь, что кошка живая, а не игрушечная и нельзя ее мучить.
В ответ девочка прижимала кошку к груди, так что зверь сквозь асфиксию издавал жалобный писк, и говорила:
— Очень люблю этого котеночка. Смотри, какой котеночек.
И вот кошка пропала. Кошка выросла, наступило лето, кошка пошла погулять и не вернулась. На вторые сутки кошкиного отсутствия мы с женой стали припоминать, уходили ли у нас так надолго другие кошки и возвращались ли. Едучи на работу, я приглядывался как бы ненароком к дороге, потому что на шоссе у нас в деревне автомобили часто сбивают кошек. Мы разговаривали про кошку, вернется ли, и все больше думали, что не вернется. И очень жаль, потому что это же Варина кошка, как-то особенно жаль.
Но Варя молчала. За двое суток, за трое суток, прошедшие с момента пропажи кошки, Варя ни разу о ней не вспомнила, ни разу не спросила, где она. Девочка все так же наскоро по утрам завтракала и шла смотреть мультики, только без кошки.
Однажды утром, прежде чем ехать на работу, я зашел в комнату поцеловать девочку. Я зашел тихо, Варя не слышала. В телевизоре зеленый тролль Шрек воевал с розовым огнедышащим драконом, а девочка, сидя перед телевизором, смотрела в окно и шептала:
— Мошечка, ушла и не приходишь. Почему ты не приходишь? Куда ты ушла? — она говорила с небесной кошкой, она щекотала себе пальцем ладонь.— Я сейчас пойду гулять и буду искать тебя. Я буду всюду тебя искать и никому про это не скажу.
Я тихонько поцеловал Варю в голову и сказал:
— Хочешь, пойдем искать кошку вместе?
И получил в ответ благодарный взгляд. Мы сели на велосипед и поехали по деревне. Несколько раз мы спускались с велосипеда и шли пешком. Но Варя не искала кошку активно, она не шарила по кустам, она смотрела поверх кустов куда-то вдаль, как, наверное, жены моряков смотрят в море.
С этого дня Варя стала говорить о кошке. Мы возвращались с прогулки, и Варя говорила няне, что вот, дескать, мы с папой опять ходили искать кошку и опять не нашли. А няня использовала пропажу кошки в воспитательных целях. Няня говорила:
— Вот если бы ты, Варя, не мучила кошку, она бы не пропала.
А я почему-то думал, что на пропаже кошки нельзя спекулировать. Нельзя использовать пропажу кошки, чтоб научить девочку хорошему отношению к животным. Надо идти с Варей за руку по дороге, и смотреть вдаль, и вздрагивать всякий раз, когда видишь, как по забору идет кошка, похожая на нашу.
— Ну что, папа, опять мы не нашли кошку.
— Опять не нашли, Варенька.
— Ну ладно. Пойдем тогда я тебе дохлую мышь покажу.
Однажды утром, суток через пятеро после того, как пропала кошка, я встал раньше Вари и отправился на кухню варить кофе. Форточка была открыта, потому что уже тепло, и в кресле возле стола как ни в чем не бывало спала пропавшая кошка. Пришла ночью в форточку, наелась черного хлеба, поскольку вся остальная еда оказалась недоступной, и спала. Я ждал, что Варя обрадуется.
Варя спускалась из спальни. В пижаме, босиком, рыжее гнездо на голове, розовый след маленькой руки на щеке, потому что Варя спала, подложив руку под щеку.
— О! Мошечка! Папа, включи-ка мне мультики! — с этими словами девочка сгребла спящую кошку в охапку вниз головой и потащила к телевизору.— И согрей мне "Растишек". Питьевых, четыре штуки.