гастроли театр
Фестиваль спектаклей английского режиссера Деклана Доннеллана начался на сцене Малого театра с гастрольного спектакля "Отелло" лондонской компании "Чик бай Джаул". Далее в программе — московские спектакли "Борис Годунов" и "Двенадцатая ночь". Именно на "Отелло" РОМАН Ъ-ДОЛЖАНСКИЙ окончательно уверился в том, что английскому мастеру в Москве действительно работается лучше, чем на родине.
Для изображения венецианского мавра у большинства режиссеров есть два пути. Либо мазать выбранному на главную роль актеру лицо темным гримом, либо объяснять, что цвет кожи по большому счету значения не имеет и "отдельность" Отелло надо изображать другими средствами. Деклану Доннеллану ни мазать, ни объясняться не пришлось. Среди его студентов оказался уроженец Африки, чернокожий актер Нонсо Анози, показавшийся режиссеру идеальным исполнителем роли генерала.
Господин Анози — человек-гора богатырского сложения и неуклюжей пластики. Не только походкой и манерой речи, но и всей психофизикой отличается он от прочих героев, кажется наивнее, вспыльчивее и поэтому естественнее всех остальных. Он действительно очень доверчив — единственный, кто напрямую доверяет публике свои сомнения и размышления. В положенные моменты его Отелло страшен в безудержном ослеплении ревностью, а когда надо — трогателен в наивном, тоже слепом благородстве. Кроме того, естественный цвет кожи дает возможность Доннеллану подпустить в спектакль тему расизма, для Шекспира несущественную. Отелло — существо иной природы, как военные, так и гражданские костюмы сидят на нем гораздо хуже, чем на всех прочих мужчинах. И когда в финале наряженные в отутюженные фраки европейцы собираются над телами мавра и его невинной жертвы, так и хочется воскликнуть: вот она, хваленая европейская аристократия, сделавшая человека убийцей.
На самом же деле Отелло в спектакле "Чик бай Джаул" губит сам себя. Конечно, Яго делает свое черное дело. Но господин Доннеллан не тот режиссер, который станет обличать мировое зло и сталкивать его с мировым добром в решающей схватке. Актер Джонни Филипс отлично играет Яго как вполне обычного человека, низменные побуждения которого настолько укоренены в житейской практике, что временами начинает казаться, что Деклан Доннеллан взялся чуть ли не оправдать провокатора и завистника. Дело просто в том, что английский режиссер, снисходительный и чуткий к земным порывам, в любых драматургических конфликтах ищет проявлений не глобального свойства, а человеческого, повседневного, знакомого каждому.
Собственно говоря, в этом и заключается главное ноу-хау английского мастера. На спектакль "Отелло" вполне можно ставить клеймо "made by Donnellan". Как всегда, практически свободная сцена: на этот раз предельно лаконичный художник Ник Ормерод, можно сказать, вообще самоустранился от работы. Как всегда, элегантно осовремененные костюмы. Как всегда, стремительный ритм действия, эпизоды накатывают один на другой. И как всегда, основные усилия направлены режиссером на то, чтобы освободить актеров и дать им возможность взаимодействовать друг с другом точно и остро.
Поэтому и находит господин Доннеллан в пьесе места, которые словно впервые звучат так свежо и естественно, будто только что написаны или взяты из жизни: офицерская попойка на Кипре или вечернее одиночество Дездемоны. Лучшая сцена — самая сложная, вошедшая в театральный фольклор, то есть убийство мавром невинной жены. Отелло сначала душит ее, подняв в воздух на вытянутых руках, потом продолжает душить на кровати подушкой, а она бешено сучит ногами. Не присутствовал, слава небесам, при удушении людей, но так это, наверное, и может выглядеть — страшно, смешно и нелепо, как-то отчаянно и обыденно. Словом, местами английский мастер заставляет-таки зрителя замереть от внезапной меланхолии, от невесть откуда налетевшей жалости. Простота, изящество и чувствительность к слабостям людей есть в спектакле "Отелло".
Весь вопрос в том, достаточно ли этих качеств, чтобы поставить шекспировскую трагедию. Кажется, маловато. Все-таки речь у Шекспира, как ни верти, идет о крушении миропонимания. Слова о наступающем хаосе, которые Отелло обращает к залу, остаются только словами. Искренностью и трепетом не заменить столкновения с проклятыми истинами. Кстати, именно поэтому режиссеру Доннеллану (кстати, впервые театр "Чик бай Джаул" приехал в Москву ровно десять лет назад) лучше всего удавались пьесы размытой жанровой природы. Между прочим, неудача "Отелло" лично мне прибавила оптимизма. Дело в том, что сейчас господин Доннеллан приступает в Москве к внежанровым чеховским "Трем сестрам". Выбор материала меня лично пугал, а вот после "Отелло" больше не пугает. Да и, сказать по правде, русские актеры в последние годы у Доннеллана играют гораздо интереснее, чем английские.