кадры архитектура
Сегодня главный архитектор Санкт-Петербурга с 1991 года ОЛЕГ ХАРЧЕНКО оставляет свой пост (см. Ъ от 11 июня), чтобы занять кресло ректора Академического института живописи, скульптуры и архитектуры имени Репина. Накануне с ним встретилась ЕЛЕНА Ъ-ГЕРУСОВА.
— Ваш переход с поста главного архитектора Петербурга на должность ректора Академии художеств кажется неожиданным. Когда вы получили предложение?
— В первый раз Зураб Константинович Церетели заговорил со мной о такой возможности три года назад.
— Но три года назад вы отказались...
— У меня тогда не было подобных творческих планов. И я был настроен на работу по генплану города. Странно было бы от нее отказываться или бросать незавершенной. Я четко сказал, что хочу закончить работу над генпланом. Вот, когда она закончится — в 2004-м или 2005 году,— только тогда можно вести подобные переговоры. Надвигалось 300-летие города, я участвовал во многих мероприятиях, я еще везде нужен был тогда, нужно было принимать множество решений. Потом была большая пауза. Ну а теперь вот...
— Впервые ректором Академии художеств становится архитектор. Это политика приоритетов?
— Это банальная истина, но характеристика Петербурга начинается с архитектуры. Архитектура здесь действительно образ жизни, и культурное пространство этого города без архитектуры представить невозможно. Ректор-архитектор — это знамение времени. Сейчас архитектура востребована обществом. Живопись востребована частными лицами. Архитектура стала экономической категорией, если хотите. И надо воспитывать архитекторов. Наша проблема во вторичности мышления: мы все время за чем-то гонимся, кого-то догоняем, мы счастливы, когда мы похожи на хорошие образцы. Надо обязательно схватиться за чью-то спину, не важно за чью — Захи Хадид или Карло Росси. Когда меня спрашивают, когда наш архитектор получит Притцкеровскую премию, я отвечаю, что общество к этому не готово, оно не вырастило этих архитекторов. У нас появятся маленькие Захи Хадид и Доменики Перро. А хотелось бы, чтобы появился кто-то свой. В этом я вижу свою задачу.
— В чем была задача главного архитектора города?
— Как главный архитектор, я старался создать максимальную свободу. Всегда. Я знаю, как ее хотели мои коллеги. Парадоксально, все боролись с цензурой в литературе, но считали допустимой цензуру в архитектуре и возлагали эту функцию на главного архитектора города. Он должен быть цензором. Я этому сопротивлялся всегда. Я понимаю, что не все готовы работать в свободных условиях. Но я работал с тем материалом, который вырос здесь, в этой истории, в этих институтах, с этими строителями, с этими заказчиками.
— Генеральный план принят и утвержден, но реализация его не начата. Подписан контракт с Домиником Перро на проектирование Новой сцены Мариинского театра, но до реального строительства еще далеко. У вас нет ощущения, что вы оставляете это незавершенным?
— Мариинка — федеральный объект, федеральный проект, он финансируется из федеральных источников, он управляется федеральными людьми, и, насколько я понимаю, это серьезная политическая акция. Не секрет, что я, как главный архитектор, сделал все, чтобы прошел международный конкурс, чтобы был выбран лучший проект. Конечно, я не исключаю, что у проекта могут возникнуть какие-то рабочие осложнения.
Вот, я вчера ездил по городу с женой, я делаю это регулярно, по субботам и воскресеньям. И я видел, как много строек начинается, и я знаю, сколько еще начнется. И это все будут проекты, которые я вырастил, сформировал со своей командой. Я желаю всяческих успехов новому главному архитектору, но я знаю, как сложна и как инерционна эта должность. Все, что будет строиться в городе будущие пять лет, это мои проекты. И генеральный план в конечном счете мой. И выбросить из него, я думаю, немногое удастся. Это меня примиряет в конечном счете с этими событиями.
— Городская администрация легко вас отпустила с должности?
— Ну, я не знаю...