Весь мир насилья

Вышедший в российский прокат фильм мексиканца Мишеля Франко «Новый порядок», обладатель Гран-при Венецианского фестиваля, срежиссирован искусной рукой и предлагает зрителю коктейль из насилия, сатиры и сюрреализма. Каков эффект этого коктейля, рассказывает Андрей Плахов.

Выйти из полноэкранного режима

Развернуть на весь экран

Первый же кадр фильма с обнаженной женщиной, залитой зеленой краской, дает понять, что зрелище будет эксцентричным и жестким, не для слабонервных. Зеленый цвет, который непостижимым образом вдруг начинает окрашивать даже текущую из крана воду, скоро сменится красным: оба, наряду с белым, входят в палитру мексиканского флага. А вот представленная палитра мексиканского общества в фильме двухцветна: богачи-кровососы укрылись за высокими кирпичными стенами своих домов — в то время как озверевшие бедняки, сбитые в отряды повстанцев, уже практически захватили город и окрестности, дороги перекрыты блокпостами.

Основные герои картины собрались в доме-крепости, чтобы сыграть свадьбу дочери олигарха, но белый цвет невинности с самого начала скомпрометирован сомнительным характером компании — и хозяев, и гостей. Это местная бизнес-элита, повязанная клановыми связями с чиновничьим и репрессивным аппаратом. Правда, и некоторые из обездоленных присутствуют на торжестве в лице слуг или охранников. Только смогут ли они защитить своих патронов от кровожадных «революционных толп»?

Эту схему режиссер бравурно разыгрывает, насыщая действие саспенсом и шокирующими натуралистическими сценами.

В центре кровавых событий оказывается Марианна, двадцатипятилетняя невеста из олигархического дома (Найан Гонсалес Норвинд), чья душа еще не успела очерстветь. Она единственная готова помочь внезапно явившемуся в разгар свадьбы бывшему слуге Роландо (Элиджио Мелендез), чью умирающую жену спасет только операция на сердце в частной больнице, потому что городская забита ранеными повстанцами. А значит, срочно нужны деньги. Никто, включая жениха и родителей невесты, не хочет портить свадебное настроение и к тому же раскошеливаться. Сердобольной девушке самой приходится покинуть дом для решения вопроса. Вот тут-то она и пройдет по всем кругам ада, а красный цвет ее свадебного костюма окажется символичным и пророческим.

В разработке этого сюжета Мишель Франко, которого после фильмов «Хроник» и «Дочери Абриль» называют новым сильным голосом мексиканского кино, опирается на достижения своих предшественников. Вспоминаются и жестоко реалистичная «Сука-любовь» Алехандро Гонсалеса Иньярриту, и мрачная антиутопия «Дитя человеческое» Альфонсо Куарона. Но прежде всего фильм развивается в традициях, заложенных в испаноязычном кино еще Луисом Бунюэлем и Луисом Гарсией Берлангой.

Бунюэль в своих сюрреалистических притчах высмеивал буржуазную элиту, но не обольщался и насчет бунтующего плебса. Так, героиня знаменитой «Виридианы», как и Марианна, хочет творить добро, но мир оказывается неблагодарным. Она делает свой дом пристанищем для окрестных нищих, однако те устраивают богохульскую оргию и пытаются изнасиловать Виридиану. Но и сама она, если вначале и смахивает на ангела, это падший ангел католической культуры. А в «Ангеле-истребителе», как и многие другие бунюэлевские фильмы снятом в Мексике, компания, похожая на ту, что в «Новом порядке», оказывается заперта в доме и не может его покинуть — но не из-за внешних препятствий, а потому что лишена внутренней свободы.

В фильме Франко куда больше крови, насилия и торжества плебса. Он снят уже в другую эпоху, когда неолиберализм, показав свои пиковые достижения в странах «первого мира», столкнулся со «вторым» и «третьим» — и этой нагрузки не выдержал. Сегодня кажутся детским садом молодежные протесты и левацкие бунты 1960–1970-х, породившие так называемое политическое кино: оно было искренним, лирическим, но осталось в своем времени. Скоро его сменила эстетика тоталитарного насилия, придя в кино вместе с «Заводным апельсином» Стенли Кубрика. Она же, в ретропроекции, окрасила фильм «Иди и смотри» Элема Климова, на который Франко ссылается как на источник вдохновения. (Еще одним российским источником стала использованная в картине симфония Шостаковича «1905 год».)

Увы, все эти ссылки работают больше на уровне стиля, чем мысли и содержания.

Насилие в фильме тотально и одноцветно: красный неотличим от зеленого, а зверства повстанцев — от произвола стражей порядка. В реальном же мире всегда есть оттенки: «желтые жилеты» отличаются от активистов BLM, а стреляющие в чернокожих американские полицейские — от силовиков, подавляющих волнения в Минске. Да и Мексика, где массовое насилие стало частью пейзажа, и Латинская Америка, где хунта периодически устраивает перевороты и зачистки, не мазана одной краской. Франко достаточно умен, чтобы видеть уродливую абсурдность коррумпированной системы, пожирающей саму себя. Но ему пока не хватает глубины и даже юмора, чтобы придать сатире политический и/или сюрреалистический блеск. Вместо этого мы видим тотально нигилистическую, циничную картину мира, которой автор любуется, как садистской порноинсталляцией.