выставка урбанизм
В Государственном центральном музее современной истории России (бывшем Музее революции) открылась выставка "Новый город". Предметом документально-художественного исследования кураторов Светланы Воловенской и Михаила Дмитриева стали трансформации Твери, Ярославля и Иванова (выставка — плод сотрудничества музеев этих городов), а также само русское понимание урбанизма. Рассказывает ИРИНА Ъ-КУЛИК.
"Город — это только привал на пути, обитаемое дорожное движение",— писал прославленный французский философ Поль Вирилио. Эти слова вполне применимы и к "Новому городу". Правда, дороги, которые определяют город, могут быть самыми разными. Например, старый торговый путь "из варяг в арабы", проходивший через Ярославль: о древних культурных связях напоминают, например, включенные в экспозицию фибулы — булавки конца Х века. Или же царская "правительственная трасса" Москва--Петербург, одной из главных станций которой при Екатерине II становится Тверь, преобразованная императрицей в образцовый провинциальный город. Включенный в экспозицию золоченый ларец, дар Екатерины II городу, покинул Тверь впервые за 200 лет — горожане очень неохотно расстаются с этим предметом, ставшим своего рода местным оберегом.
Но речь может идти и о куда более абстрактных направлениях: например, о переходе от феодализма к капитализму, от царской России к Советскому Союзу, от революционной утопии к сталинизму и так далее. На этих дорогах, проложенных скорее через время, чем через пространство, можно подобрать самые разные экспонаты. Старинные карты, трогательные живописные "цеховые знаки" XVIII века из Твери — кураторы выставки называют их первыми образцами русского корпоративного искусства. Супрематические и конструктивистские опусы Казимира Малевича, Ивана Клюна, Александра Родченко, Ольги Розановой и других классиков русского авангарда из собраний провинциальных музеев. Фотографии 1920-х годов с рабочими, возводящими на пустоши сооружение наподобие радиобашни Шухова какими-то средневековыми методами — практически вручную. Видео, запечатлевшие полузаброшенные старые индустриальные постройки в современных городах. Эскизы плакатов Александра Самохвалова с мускулистыми физкультурниками в майках с пятиконечными звездами. И даже — кстати, это самый эффектный экспонат выставки — часть оборудования ткацкой фабрики, валы, с которых на ткань печатается рисунок.
Исходная кураторская идея заключалась в том, чтобы показать три варианта русского города. Старый, окутанный средневековой мистикой Ярославль. Тверь, преображенная в образцовый город российской империи. "Русский Манчестер" Иваново — первый промышленный город. Но на выставке в Музее революции образ конкретного города почти отсутствует. Никаких уличных сцен, никаких городских пейзажей, даже никаких архитектурных утопий. В абстрактных творениях авангардистов можно при желании увидеть разве что предчувствие ритма и пространства футуристических мегаполисов. А вот "Люди будущего" с картины Константина Юона уже улетели из городов — во всяком случае, под их стальными крыльями открывается совершенно девственный ландшафт. Да и в буколических идиллиях со сталинских фарфоровых ваз никаких городов нет — одни только цветущие сады и спокойные воды. Город — даже не остановка в пути. На самом деле "новый город" можно увидеть лишь издалека — когда он угадывается впереди или, напротив, остался за спиной, еще возводится или уже почти разрушен. Вот и получается, что исконно русский город — это, в сущности, город-призрак.