В Инженерном доме Петропавловской крепости отмечают 125-летие со дня рождения петербургского архитектора Якова Гевирца. Выставлен архив, переданный Музею истории Санкт-Петербурга его семьей: проекты, рисунки, старинные фотографии.
Яков Гевирц — архитектор двух зданий. То есть построил он, конечно, гораздо больше, и сохранилось тоже порядочно, но известен двумя шедеврами, пусть и местного значения: синагогой на Еврейском кладбище и доходным домом акционерного общества "Строитель" на проспекте Добролюбова, роскошная парадная лестница которого теперь известна всей стране по сериалам про "ментов". Синагогу (молитвенный дом омовения и отпевания усопших) числят среди лучших памятников петербургского модерна: строгое, местами отделанное необработанным гранитом здание наподобие мечети раскрывается навстречу входящим на кладбище двумя галереями стрельчатых арок — причудливое сочетание ориентального, классического и "нордического", как если бы Тадж-Махал заключил брак со средневековой крепостью с благословения Ватикана и собора Св. Петра. Доходный дом на проспекте Добролюбова — превосходный образец неоклассики, с изысканно прорисованным колоссальным ордером на фасаде — намекает на то, что Гевирц мог бы стать одним из лучших сталинских палладианцев. Впрочем, его практическая деятельность пришлась на предреволюционное десятилетие: он построил с дюжину доходных домов и, будучи архитектором Еврейского кладбища, несколько усыпальниц и надгробий, в том числе и памятник Марку Антокольскому. После революции строительство для Гевирца закончилось — он преподавал в Академии художеств, стал деканом архитектурного факультета, написал несколько учебников по истории зодчества. Участвовал в конкурсах — не побеждал, хотя проекты доказывают, что шел в ногу со временем: сплошной стеклянный фасад Центрального телеграфа в Москве (1925) сработан в лучших традициях конструктивизма, зиккурат памятника-маяка Ленину в ленинградском торговом порту (1936) напоминает вавилонские фантазии позднего, классического Якова Чернихова.
Сделаться неоклассиком для Гевирца было вполне естественно. Сказывалась выучка: в Академии художеств на классических трактатах и образцах и в Археологическом институте — на классических древностях. И последний проект Гевирца — памятник Славы на братской могиле павших в войне, — сделанный незадолго до смерти в блокадном Ленинграде, говорит о верности триумфальным колоннам Древнего Рима. Этот классический взгляд ощущается даже в обыкновенных пейзажных зарисовках из Одессы, куда Гевирцы, согласно семейному преданию, съездили на деньги, вырученные от продажи части их старинной библиотеки: будто бы для проектирования дворцов московского метрополитена понадобились такие раритетные издания, которые нашлись только в их доме, — и книги купили по распоряжению самого товарища Кагановича.
На вернисаже профессура Института им. Репина вздыхала о том, что "так сейчас никто не рисует" и, вообще, "архитектурой занимаются чиновники". А лучший специалист по петербургскому модерну Борис Кириков говорил, что благодаря таким зодчим, как Гевирц, в эпоху Серебряного века Петербург все еще сохранял статус одной из архитектурных столиц мира. Надо полагать, имелось в виду то, что Гевирц, не будучи архитектором "первого ряда", демонстрировал такой уровень профессионализма, какого нет и в помине у нынешних строительных тузов. И что такие, как Гевирц, создавали ту "рядовую застройку" города, которая и делала его "архитектурной столицей".
АННА ТОЛСТОВА
