Полет аллюзий

В прокат вышел криминальный триллер Гая Ритчи «Гнев человеческий» — первая картина британского режиссера, действие которой происходит в Америке, да к тому же вольный ремейк французского фильма «Инкассатор» Николя Бухрифа (2004). Юлия Шагельман считает, что при пересадке на американскую почву с чужим материалом на руках Ритчи отяжелел и растерял чувство юмора.

Выйти из полноэкранного режима

Развернуть на весь экран

«Гнев человеческий» — второй фильм, снятый Ритчи для студии Miramax, основанной когда-то братьями Вайнштейн, а сейчас потихоньку возрождающейся после двадцати с лишним лет, проведенных в руках разных владельцев, не совсем понимающих, что же им с этим наследством делать. Первый опыт сотрудничества режиссера и компании оказался весьма удачным в кассовом плане: криминальная комедия «Джентльмены» (2019) собрала по всему миру $115 млн при бюджете $22 млн и обозначила возвращение Ритчи к тем задиристым и лихим фильмам, за которые его в свое время и полюбили, пускай картина и напоминала скорее фальшивую елочную игрушку из анекдота — выглядит так же, а радости не приносит.

Новый фильм продолжает начатое «Джентльменами» движение назад в прошлое, не зря же и на главную роль Ритчи позвал Джейсона Стейтема, которого когда-то представил широкой публике в своем дебюте «Карты, деньги, два ствола» (1998).

Элитная лос-анджелесская инкассаторская фирма Fortico переживает не лучшие времена — в течение пары месяцев несколько грузовиков компании подверглись нападениям, сотрудники погибли. Из-за этого атмосфера среди персонала (обычный набор: отставные копы, бывшие военные, молодые салаги, не нашедшие работу получше и побезопаснее, единственная женщина, неведомо как затесавшаяся в этот заповедник старорежимного мачизма) царит довольно нервозная. Именно в этот момент в Fortico приходит новый соискатель — немногословный брутальный лысый мужик с британским акцентом. Российским зрителям услышать его не суждено, но сослуживцы неоднократно пройдутся по поводу старосветского происхождения новичка, пока он вместе с режиссером не даст им прокашляться за все туповатые шуточки (а заодно, видимо, за Бостонское чаепитие — в противостоянии британского и американского в фильме чувствуется застарелый надрыв).

Новенького зовут Патрик Хилл, и он быстро получает кличку Эйч по первой букве фамилии — «как Христос или Хиросима», шутит взявший над ним шефство ветеран Fortico по прозвищу Пулемет (Холт Маккэллани, знакомый по сериалу «Охотник за разумом»). Эйч со скрипом проходит вступительные тесты: стреляет он плохо, а машину водит еще хуже, но трудно ожидать, что зрители на это поведутся. Ведь это же Джейсон Стейтем, несущий на своих широких плечах весь груз прошлой фильмографии, состоящей из ролей суровых мужчин, круче которых только… да ничего нет круче. Поэтому, в отличие от сотрудников инкассаторской фирмы, мы сразу понимаем, что Эйч совсем не тот, кем прикидывается, и в Fortico он явился вовсе не перевозить чужие деньги. Если же представить, что этот фильм смотрит кто-то, незнакомый с амплуа Стейтема, то ему на помощь придет зловещий саундтрек, с первых кадров намекающий, что в прошлом Эйча случилось что-то очень, очень нехорошее, ну а в будущее даже заглядывать страшно.

Однако первую треть фильма сценаристы (их тут трое, включая режиссера, и они оставили от простой и элегантной оригинальной истории Николя Бухрифа и Эрика Беснарда ножки да рожки) продолжают держать несуществующую интригу. Заодно живописуя инкассаторские будни, пропитанные тестостероном и гомофобными шуточками.

Интерес сотрудников Fortico к этой теме — ни о чем другом они практически не говорят — вызывает даже некоторое недоумение: то ли авторы пытаются что-то сообщить о своих героях, но прямым текстом стесняются, то ли это сатира на жесткое «мужское» кино, но тогда почему получается совершенно не смешно?

В отличие почти от всех прочих картин Ритчи, кроме разве что «Револьвера» (2005) — его первой и тоже не самой удачной попытки сделать на своем обычном материале драму, «Гнев человеческий» со зрителем не шутит, начиная от выспреннего названия и заканчивая двухчасовым хронометражем против убористых 95 минут оригинала. Французам для создания атмосферы мрака и безнадежности не потребовались и ветхозаветные образы, вплетенные в открывающие титры, и раскиданные по всему фильму библейские аллюзии (контекст в девяти случаях из десяти неподходящий, зато красиво), зато у Ритчи даже телефон героя звонит не каким-то там предустановленным рингтоном, а вагнеровским «Полетом валькирий», подчеркивая эпический размах этой в общем-то немудрящей истории. Соотношение формы и содержания вообще кажется несоизмеримым: воплощением карающей длани божественного правосудия в фильме ни с того ни с сего становится криминальный авторитет — им, вот же сюрприз, оказывается Эйч,— мало чем отличающийся от своих врагов.