Маттиас Шепп, председатель правления Российско-Германской внешнеторговой палаты, рассказал в интервью Галине Дудиной о том, как его бизнес-ассоциация пережила пандемию и чего ждет от двустороннего Года экономики и устойчивого развития 2020–2022.
Галина Дудина
Фото: Геннадий Гуляев, Коммерсантъ
— Россия и ЕС переживают тяжелейший политический разрыв, и бизнес в этих условиях долгое время был настоящей отдушиной для поддержания контактов. Сегодня бизнес по-прежнему способен выстраивать каналы связи между Россией и Германией, Россией и Евросоюзом или ваше пространство для маневра тоже сужается?
— Чем хуже политические отношения, тем важнее становится сохранить те контакты, что есть. Это контакты в области культуры, спорта, между гражданскими обществами и городами-побратимами и, конечно, связи между немецкой и российской экономиками. Ни одна другая страна столько не инвестировала в Россию. Даже на фоне роста торговых оборотов между РФ и КНР мы хотя и второй торговый партнер России, но остаемся чемпионами по локализации, по инвестициям в реальные секторы российской экономики, в фабрики и производства.
— Свидетельство тому — стартовавший еще в декабре двусторонний Год экономики и устойчивого развития 2020–2022. Пандемия изменила его наполнение?
— Пандемия больше затронула проходивший перед этим Год Германии в России 2020–2021: многие мероприятия пришлось провести онлайн, и хотя таким образом можно участвовать в беседе или слушать концерт, это не совсем то. Сейчас обстановка стала полегче, и перекрестный Год экономики и устойчивого развития даже выиграл: фактически сделали не один год, а два — с 2020-го по 2022-й.
Мы как Палата вместе с нашими главными партнерами Посольством Германии в России и Представительством немецкой экономики в России будем продвигать в основном два проекта. Во-первых, это дуальное профессиональное образование — основа успеха качества немецкого производства и экспорта за счет тесной связи практического обучения на предприятиях и теоретического знания в колледже. К таким образовательным инициативам мы хотим подключить и российскую молодежь. Во-вторых, мы планируем провести выставку в восьми-десяти российских городах — от Калининграда до Владивостока — в рамках проекта «Мастера России: сделано по-немецки». Мы хотим показать, что немецкий бизнес делает в России. Сделаем акцент на компаниях, работающих в области устойчивого развития: зеленой энергетики, ветра, воды, переработки мусора и так далее.
— В 2003 году, когда Китай пережил самую первую волну SARS-CoV-1, вы были журналистом и руководили пекинским бюро немецкого журнала Stern. В прошлом году, когда пандемия обрушилась на весь мир и на Россию, это дало вам фору?
— В 2003 году я первым из журналистов опубликовал расследование о том, что вирус пришел из Пекина и там появились первые погибшие. Когда выяснилось, что случаи заболевания зафиксированы не только в Гонконге, как утверждало китайское правительство, но и в столице, Пекин вымер. Даже без карантина и приказов о самоизоляции никто из миллионов жителей Пекина не выходил на улицу: люди попросту боялись.
Так что меня было сложно испугать коронавирусом. И когда вирус пришел в Москву, я собрал свою команду и сказал им, что знаю, что делать, как руководить в условиях начинающейся пандемии. Я говорил, что это наш час, что на нас смотрит весь немецкий бизнес, ему сейчас как никогда нужна наша поддержка. Кризис — это время Палаты! Сперва мы помогали попасть в список федеральных и региональных системообразующих предприятий, с тем чтобы компаниям разрешили продолжить работу. Потом мы помогали компаниям возвращать в Россию топ-менеджеров и технических специалистов, застрявших за границей. В итоге за прошлый год многие бизнес-ассоциации как в России, так и в мире пережили спад или стагнацию. А к нам пришли новые члены, мы стали более востребованы и выросли более чем на 10%. Сейчас в Палате состоит 1 тыс. компаний-членов, тогда как у наших партнеров в Ассоциации европейского бизнеса — порядка 500.
Кстати, оказалось, что между SARS-CoV-1 и SARS-CoV-2 были существенные различия. Смертность от первого была гораздо выше, но заразиться было сложнее. Так что миру крупно повезло, что SARS-CoV-2 не настолько смертелен (иначе мы увидели бы десятки и сотни миллионов погибших) и что прогресс в науке позволил в течение года разработать вакцины. В том числе в России, где одной из первых была создана эффективная вакцина.
— Вы сами вакцинировались?
— Мне пока не нужно. После того как я сам переболел коронавирусом, у меня уровень антител — 178 относительных единиц на миллилитр крови. Этого должно хватить года на полтора, потом я обязательно вакцинируюсь.
— А как пережили этот год немецкие компании в России? Прошлой весной более 60% из них сообщали о полной или частичной приостановке работы.
— Большинство компаний быстро перешли на удаленную работу или, если это были промышленные предприятия, смогли продолжить работу благодаря гибкому подходу российских властей. Более серьезные проблемы возникли с глобальными цепочками поставок — я только вчера говорил с CEO Continental, компании—производителя автомобильных шин, у них сейчас проблемы с компонентами для находящегося здесь производства.
— Непосредственно между Россией и Германией передвижение товаров удалось сохранить?
— Мы видим, что оборот наших логистических компаний — Rhenus, DB Schenker, Kuehne + Nagel, Hellmann — в пандемию вырос, то есть выросла потребность в их услугах. Вот небольшой пример: почему-то в первые недели пандемии немцы расхватывали туалетную бумагу, как россияне гречку, и за прошлый год компания WR Group, член нашей Палаты, совместно с заводом из Калужской области «Архбум Тиссью Групп» отправили в ФРГ тысячи фур с туалетной бумагой.
— После активного роста в 2018 и 2019 годах объем чистых прямых инвестиций немецкого бизнеса в 2020 году должен был наверняка упасть, но в СМИ появлялись разные итоговые показатели. Вы можете подвести эти итоги?
— По данным Немецкого федерального банка, 2018 и 2019 годы были очень хорошими, учитывая санкции, напряженную политическую обстановку и медленный рост ВВП в России. €3,2 млрд в 2018 году, затем €2,3 млрд. Уже первый квартал 2020 года показал скачок в €1,8 млрд, весь наш бизнес очень ждал этого года, атмосфера была многообещающая.
Вдруг ударила пандемия. В конце года выглядело все так, как будто нам все-таки удалось выйти в плюс, но в начале апреля Немецкий федеральный банк скорректировал цифры — и мы все-таки в легком минусе: где-то на €300 млн. В условиях пандемии это не так страшно, но в этом году мы рассчитываем на рост, в том числе за счет догоняющих инвестиций. Они были запланированы, но компании предпочли их отложить. Во-первых, из-за неопределенности в условиях COVID-19, во-вторых, потому что немецкий бизнес — это прежде всего семейный бизнес. Бизнесмены, которые представляют собой средний бизнес,— костяк нашей экономики, это люди, которые хотят видеть своего будущего партнера, хотят видеть, где конкретно они строят фабрику и что покупают. Они просто не могли приехать в Россию. Слава богу, сейчас границы вновь постепенно открываются.
— Вы, кстати, активно помогали иностранным высококвалифицированным специалистам (ВКС), которые оказались с началом пандемии за рубежом и не могли вернуться в Россию.
— Мы признательны и немецкому правительству, и российскому, что они уже к июню прошлого года смогли договориться о возвращении ВКС в Россию. Через списки, поданные нами, в Россию смогли вернуться порядка 1,3 тыс. менеджеров и членов их семей.
К сожалению, остался двухнедельный карантин по прилету в Россию. На днях я приглашаю десяток топ-менеджеров для обсуждения дуального профессионального образования, одного из важных направлений нашей работы, в котором заинтересована и российская экономика — двое из них сидят дома, потому что по прилету в Россию попали в двухнедельный карантин.
— Многие европейцы, приезжающие в Россию из стран, где сохраняются жесткие карантинные ограничения, удивлены их отсутствием тут. Для немцев, у которых карантин тянется еще с зимы,— это свидетельство свободы или беспорядка, который тут царит?
— Наверное, те, кто приезжают в первый раз, могут быть шокированы тем, что большинство ходят уже без масок. Но могу предположить, что бизнесмены и менеджеры, которые тут живут постоянно, довольны и ценят возможность свободно ходить в рестораны, театры, кино, а главное — встречаться с сотрудниками и бизнес-партнерами. Они хорошо понимают ситуацию, понимают, что массовый иммунитет уже достаточно распространен, а российские клиники и больницы в мировом масштабе неплохо справились с кризисом.
— Не могу не спросить про «Северный поток». Восточный комитет немецкой экономики, объединяющий бизнес, работающий со странами Восточной Европы и Россией, в середине апреля приветствовал намерение администрации Джо Байдена назначить спецпредставителя по «Северному потоку-2». У вас есть позиция на этот счет?
— Не буду комментировать само намерение. Мы как Российско-Германская внешнеторговая палата еще в феврале 2019 года опубликовали позиционный документ по «Северному потоку-2». Из него следует, что «Северный поток-2» действительно важен для энергоемкой немецкой экономики и что Германия потеряет конкурентоспособность, если будет вынуждена покупать более дорогие энергоносители, в том числе СПГ — не важно, у американцев или у кого-то еще.