фестиваль кино
В прошлом году в Канне царил дух негативизма. Недовольны были всем: программой, мрачным и радикальным тоном фильмов, решениями жюри. В этом году недовольство выплеснулось на улицы — в политические и социальные манифестации. Что касается собственно кинематографа, тут каждый нашел свою нишу, и вопрос только в том, какую из них выберет жюри во главе с Квентином Тарантино. Это станет доподлинно известно сегодня вечером. Из Канна — АНДРЕЙ Ъ-ПЛАХОВ.
Сильных кандидатов на Золотую пальмовую ветвь по крайней мере три. Первый уже известен — это "Фаренгейт 9/11" Майкла Мура (см. Ъ от 19 мая). Второй, показанный позже,— "Дневники мотоциклистов" бразильца Вальтера Саллеса. Юный Эрнесто Гевара, студент-медик, в 1952 году отправился с другом на мотоцикле в путешествие по Южной Америке. Революционные устремления будущего легендарного Че еще очень невинны и разбавлены любовными встречами на фоне экзотической природы и патриархального быта. Гаэлю Гарсиа Берналю, только что бесстрашно сыгравшему у Педро Альмодовара трансвестита, теперь все нипочем, в том числе и роль революционного харизматика. Для поддержки картины с Кубы привезли реального спутника молодости Гевары — 81-летнего Альберто Гранадо.
Третий, а может быть первый, кандидат на главную каннскую награду — долгожданный фильм "2046" культового китайца Вонга Кар-Вая. Копия едва успела прибыть к самому концу фестиваля, пришлось даже менять расписание просмотров, что в истории Канна — невероятное ЧП. Картина, вопреки ожиданиям, оказалась не столько футурологической, сколько интимно-философской, продолжающей основной мотив предыдущей ленты режиссера "Любовное настроение". Тот же актер Тони Люн, загримированный немного под Кларка Гейбла, играет сердцееда-писателя, который так и не решается отдать свое сердце одной женщине, но нескольких из своей богатой коллекции ни за что не хочет потерять. На особом "поезде времени" он возвращается из 2046-го (год, когда Гонконг должен окончательно стать частью Китая) в 1966-й, 68-й, 69-й... Воспоминания декорированы ностальгическом дизайном и столь же ностальгической музыкой — от классики до поп-шлягеров. Отношения героев проигрываются в разных временах, вариациях, в фантазиях и реальности, которая тоже есть фантазия. А фантазия — реальность, и 2046 — уже не символ далекого будущего, а всего лишь номер комнаты в отеле, где проходит жизнь главных героев.
Фильм Вонга Кар-Вая — декадентская восточная версия "В поисках утраченного времени" Марселя Пруста и "В прошлом году в Мариенбаде" Алена Рене. Картина, которую можно было бы назвать "В прошлом веке в Гонконге" или "...в Сингапуре", не превзошла "Любовное настроение" с его лаконизмом и уникальной атмосферой. Но все равно восхитила, даже несмотря на то, что зрителям была представлена, по сути, незаконченная рабочая версия: окончательно фильм будет готов к сентябрю. Великолепны актеры, особенно новая китайская звезда Чжан Жии. Она же сыграла и у своего первооткрывателя Чжана Имоу во внеконкурсном фильме "Дом летающих кинжалов", который сразил всех наповал своей изысканной визуальностью, а для меня стало приятной неожиданностью узнать, что значительную часть картины господин Имоу снимал на моей родине, в лесах под Львовом.
Квентин Тарантино — поклонник Вонга Кар-Вая, но в его призовом списке могут оказаться и другие фильмы: корейский экшн "Старый мальчик", аргентинская черная комедия "Святая девушка" и даже мистический таиландский опус "Тропическая лихорадка". Не говоря о Кустурице, о японском аниме "Невинность" и французской бытовой драме "Посмотри на меня", лидирующей в критическом рейтинге. Конкурсная программа — главная часть фестиваля, но далеко его не исчерпывает. И хотя российское кино в конкурсе не участвует, вчера в официальной программе показали фильм Георгия Параджанова "Я умер в детстве", а в "Особом взгляде" — премьеру русско-казахской постановки "Шиза" Гуки Омаровой. Показанная за день до того для международной прессы, эта история проблемного подростка, втянутого в будни уголовного мира, получила хорошие отклики и собрала своих поклонников на русский прием, устроенный на одной из загородных вилл.
Фестиваль оказался одним из самых звездных в истории. Диапазон гостей — от Тома Хэнкса, Умы Турман и Шарон Стоун (приехавшей главным образом бороться со СПИДом) до ветеранов Мика Джаггера и Роджера Мура. И даже до разменявшего последний десяток перед столетием Микеланджело Антониони, новому короткометражному фильму которого каннская элита устроила двадцатиминутную овацию.
Говоря о сквозных темах нынешней каннской программы, можно сказать, что это был фестиваль фильмов о запретной любви, о мастурбации и фроттеризме (последний особенно характерен для Аргентины, самой модной на сегодняшний день кинематографической страны), а также о далеких от идилличности отношениях матери и сына (в прошлом году преобладал сюжет "отец и сын"). Если же посмотреть на фестиваль сквозь призму эстетики, станет очевидно, что в нем стало меньше радикализма (скандальный порнофильм Майкла Уинтерботтома не попал ни в одну из программ), что академизм окончательно умер, оставшись в прошлом веке, а постмодернизм в лице Педро Альмодовара и Вонга Кар-Вая стал классикой. Кинематографическая энергия по-прежнему аккумулируется в Азии и все больше — в Латинской Америке, а Голливуд и Европа этой энергией все чаще подпитываются.