В бутике James открылась выставка новой коллекции Swatch Via della Spiga. Вместе с часами в Москву привезли легендарную итальянскую актрису Орнеллу Мути, которая поговорила с АЛЕЙ Ъ-ХАРЧЕНКО.
— Одно время вы рекламировали черные бриллианты, а теперь вдруг переключились на демократичные Swatch. С чего вдруг такая перемена?
— Мне кажется, что понятие настоящей роскоши относится к области мечты. Достичь простого благосостояния способны многие, забраться на самый верх могут единицы. Есть вещи, которые мне очень нравятся, но я знаю, что никогда не смогу себе их позволить. И что, мы теперь должны умереть? Вместо того, чтобы оплакивать то, что у меня нет часов от Chopard, я лучше куплю себе пару Swatch, которые, по-моему, лучшее из того, что можно предложить на каждый день. Красивое не обязательно должно быть дорогим и недоступным. Зачем покупать себе дорогие часы, чтобы потом над ними трястись и думать, что, не дай бог, потеряешь? Лучше сделать жизнь практичной и легкой, накупить себе часов, которые ты можешь забыть, потерять и потом легко купить несколько пар новых.
— Сейчас среди актрис и моделей стало модно запускать собственные марки: Ева Герцигова выпускает под своим именем коллекцию купальников, Дженнифер Лопес открывает в Москве первый в мире бутик. У вас нет планов создать собственный брэнд?
— Выпускать какие-нибудь штаны с именем Орнеллы Мути на заднице я не намерена, это точно. Но мы сейчас думаем о некоммерческом проекте, который бы объединил многих женщин из неблагополучных стран. Это не благотворительность, потому что мне вообще не нравится это слово, а просто способ привлечь какие-то силы, чтобы сделать существование зарабатывающих себе на жизнь тяжким трудом и не добившихся самостоятельности женщин достойнее.
— Несколько десятилетий назад вы придумали себе звучный псевдоним и образ роковой соблазнительницы. Персонаж по имени Орнелла Мути совершенно виртуальный или в чем-то схож с Франческой Ривелли?
— Думаю, что их уже невозможно разделить. Все, что я делаю, делает Франческа, и если бы мы с тобой встретились завтра, то ты бы называла меня моим настоящим именем. Когда я работаю, то превращаюсь в Орнеллу Мути, стараюсь отделить от этого образа свои эмоции, но сделать это до конца не получается. Я естественный человек, но эта непосредственность в жизни жестоко наказывается. Поэтому я часто только стараюсь казаться естественной и внимательной. Но есть вещи, которые меня ранят. Я вообще очень легко и часто обижаюсь, зато прощаю тоже легко. Способность простить — очень важная часть концепции, над которой я внутренне работаю. Если ты не будешь прощать, мир станет враждебным. Что уже сейчас происходит.
— Судьба вас сводила в жизни с самыми известными и красивыми мужчинами своего времени, по которым сохли миллионы.
— Для меня они все равно остались мифами. Но мифами приятными. Работать, например, с Аленом Делоном было огромным наслаждением, он очень милый, очень классный. Мы какое-то время дружили, но потом пути разошлись.
— Вас, наверное, об этом спрашивают всю жизнь, но что вы делаете, чтобы так роскошно выглядеть?
— Ужасно приятно, что вы мне об этом говорите, и я была бы рада открыть какой-то секрет, но я его не знаю. Может быть, это из-за моей русской мамы, которая была настоящей красавицей. Во мне намешано очень много кровей, но от нее я взяла очень многое. Так что в моей внешности виноваты только гены.