Несмотря на наличие у единственного жилья иммунитета от взыскания, кредиторы не оставляют попыток забрать хотя бы кусочек жилого помещения. Так, в деле о банкротстве умершего должника суды отказались исключить из конкурсной массы принадлежавшую ему долю московской квартиры, где живут его наследники, владеющие остальной частью жилья. По мнению судов, иммунитет не распространяется на долю, а продажа трети квартиры «никак не нарушит» право наследников на жилище. Только на уровне Верховного суда РФ (ВС) удалось спасти жилье от кредиторов.
Фото: Евгений Павленко, Коммерсантъ
Фото: Евгений Павленко, Коммерсантъ
Экономколлегия ВС рассмотрела спор о том, как семья, проживающая в трехкомнатной квартире площадью 75,3 кв. м, чуть не потеряла треть жилья, которая принадлежала их умершей родственнице. Роза Сагазитдинова скончалась в 2013 году, оставив после себя около 16 млн руб. долга по займу перед Владимиром Бойко и по его инициативе в апреле 2017 года посмертно была признана банкротом.
На момент смерти госпожа Сагазитдинова была прописана в одной квартире со своей дочерью Альфирой Лариной и внуком. Жилье принадлежало всем трем членам семьи в равных долях. Поскольку другого имущества у банкрота не было, финансовый управляющий включил принадлежащую Розе Сагазитдиновой треть московской квартиры в конкурсную массу, что предполагало продажу этой доли на банкротных торгах. Госпожа Ларина (наследник должника), ссылаясь на то, что эта квартира является единственным пригодным для проживания ее семьи помещением, попросила суд исключить из конкурсной массы попавшую туда долю ее умершей матери.
Но арбитражные суды трех инстанций ее ходатайство отклонили. Они решили, что спорная доля не является единственным жильем и потому не имеет иммунитета от взыскания, а исключение ликвидного имущества «существенным образом нарушит права кредиторов».
Указав, что госпоже Лариной и ее сыну принадлежат две трети квартиры, которые «в натуре не выделялись» (в виде комнат), суды сделали вывод, что продажа одной трети «не ограничит право Альфиры Лариной на использование всех помещений в квартире».
Не согласившись с этим, госпожа Ларина обжаловала эти решения в ВС, который исключил спорную долю из конкурсной массы. Экономколлегия ВС жестко раскритиковала подход нижестоящих судов, подчеркнув, что он «способствует возникновению долевой собственности не связанных между собой лиц, ведет к ситуации, когда для членов одной семьи квартира, по сути, становится коммунальной», что нарушает их конституционные права на достойную жизнь и неприкосновенность жилища. Иммунитет, предоставляемый единственному жилью, отметил ВС, подразумевает «недвижимое имущество в целом как физический объект, где фактически может проживать гражданин».
Отдельно ВС признал ошибочным вывод апелляции о том, что наследница «намерена безвозмездно приобрести» спорную долю в квартире, «не отвечая по долгам наследодателя». Коллегия напомнила, что здесь банкротится наследственная масса умершего должника, а не наследник, и потому он не может уклониться от исполнения обязательств. В этом случае «аккумулируется все имущество, вошедшее в наследство, и все долги наследодателя, то есть банкротство осуществляется так, как если бы наследодатель был жив».
При жизни должника спорное имущество имело бы иммунитет, значит, нет оснований после его смерти поступать иначе и наследница с сыном вправе оставить квартиру за собой без изъятия доли умершей матери, резюмировал ВС.
«Это первое дело о единственном жилье в банкротстве наследственной массы, дошедшее до экономколлегии ВС»,— отмечает руководитель практики разрешения споров Parallel Legal Артем Баринов. Советник АБ «S&K Вертикаль» Алена Бачинская считает важным закрепление позиции ВС по этому вопросу на уровне коллегии, добавляя, что уже встречала в судебной практике случаи, когда наследникам, имеющим долю, не удавалось отстоять всю квартиру. Старший партнер КА Pen & Paper Валерий Зинченко называет решение ВС «закономерным и юридически правильным»: «Кредиторы пытались осуществить юридическую подмену настоящего должника на его наследников. Не получилось». Если должник мог заявить об исполнительском иммунитете в отношении своей квартиры, значит, такое же право должно быть и у его наследников, указывает он. «Смысл закона в том, что интересы наследодателя, могущего лишиться единственного пригодного для проживания жилья, становятся в таком исключительном случае выше, чем интересы кредиторов»,— продолжает его мысль госпожа Бачинская.
Господин Баринов «просто обескуражен» решениями нижестоящих судов: «Следуя их логике, можно оставлять должникам только одну комнату, а остальную жилплощадь отнимать. Хотя закон защищает единственное жилье не в минимально необходимой для проживания части, а полностью». Впрочем, не исключены и случаи злоупотребления со стороны наследников. Например, рассказывает Артем Баринов, если наследник в преддверии банкротства отчуждает все принадлежащие ему жилые помещения, чтобы унаследовать жилье, защищенное исполнительским иммунитетом. Однако, подчеркивает Алена Бачинская, кредиторам и управляющему такие недобросовестные действия нужно будет еще доказать.