фестиваль кино
После бравурного открытия Каннский фестиваль погрузился в прекрасные сны. Первый фильм, который пробудил решительно всех,— "Жизнь чудесна" Эмира Кустурицы. Из Канна — АНДРЕЙ Ъ-ПЛАХОВ.
То, что было показано в первые дни фестиваля, радетели народного кино называют "треклятым арт-хаусом". Изысканный японский фильм "Никто не знает" Кореэды Хироказу немного напоминает телешоу "Голод". С той разницей, что в нем нет ничего пикантного, а герои, помещенные в экстремальную ситуацию,— это дети, по неизвестным причинам оставленные матерью в городской квартире. Дети очень хорошие, все время ждут возвращения мамы, заботятся друг о дружке, экономно ведут хозяйство. Когда кончаются деньги, помощи ждать не от кого: город, даже родной,— это джунгли, а фильм, быть может, чересчур длинная, но совсем не скучная экзистенциальная драма о богооставленности.
Итальянец Паоло Соррентино представил в конкурсе "Последствия любви" — историю брокера и биржевого консультанта, "человека в футляре", годами живущего в швейцарском отеле, порвавшего связи с семьей, родиной, со всем миром. Неожиданное чувство к хорошенькой барменше становится причиной первого сбоя: герой крадет 100 тыс., и это легко сходит ему с рук: банк готов покрыть недостачу, чтобы сохранить выгодного клиента. А в финале этого предельно статичного фильма человек выходит из футляра и совершает настоящий геройский поступок, грозя наказать мафиози на 8 млн и расплачиваясь за это жизнью. Это чрезвычайно стильное произведение о пустоте существования и о том, что богатство не приносит счастья (не говоря о критике швейцарских банков), великолепно выстроено по режиссуре. Интересно, как отреагирует на него жюри под предводительством Квентина Тарантино. Считается, что он любит исключительно кровавый экшн, а на медленном кино посапывает. Однако вполне возможно, что это лишь обманчивый имидж, кроме того, пронзительная ирония, которой пропитан фильм Паоло Соррентино (обратите внимание на созвучие фамилий), может подкупить главу жюри.
Для менее требовательной публики главным событием первых дней стала показанная вне конкурса "Троя" Вольфганга Петерсена: широко разрекламированный античный "пеплум" с Брэдом Питтом — Ахиллом в центре. Первая большая голливудская звезда, посетившая фестиваль, явилась на Круазетт с новорусской прической под "качка" и оказалась столь же простодушна во всем остальном. Вместе с режиссером господин Питт пытался убедить журналистов в широте своего культурного багажа. В итоге люди поверили, что Гомера он читал, хотя был сильно удивлен, узнав, что некоторых его героев связывали "древнегреческие отношения". Впрочем, от "Трои" никто и не ждал исторической правды: достаточно миллионных декораций и столь же дорогих звезд — пускай они играют античность с такими же выпученными глазами, как в сельском клубе.
Объединить все ориентации и вкусы смог пока только один человек — Эмир Кустурица. Его фильм "Жизнь чудесна" на данный момент — лучший на фестивале. Когда я прочел к нему аннотацию, возникло предчувствие провала. Слишком схематично выглядел сюжет: начинается сербо-боснийская война, строитель железных дорог Лука вынужден охранять пленницу-мусульманку, которую надеется обменять на захваченного боснийцами сына. Подобное мы видели и в "Кавказском пленнике" Сергея Бодрова, и где только не видели. Однако Эмир Кустурица еще раз доказал, что он не пальцем деланный. На дворе уже XXI век, а по-прежнему никто не владеет таким напором и драйвом, никто не умеет так виртуозно работать с натурой — природой, людьми, животными — и создавать из этой живой плоти великолепные метафоры вечности и современности.
Конечно, режиссера можно упрекнуть в том, что он повторяется: так же, как во "Времени цыган" и "Черной кошке", здесь неустанно пьют, поют и танцуют; так же, как в "Подполье", стреляют, взрывают и веселятся на руинах. Так же носятся по тоннелям на дрезинах и по коридорам больниц на каталках, так же проклинают женщин и до смерти влюбляются в них. Да, в картине нет ничего принципиально нового, но то, что есть, дорогого стоит: хотя бы сцена коллективной мастурбации в окопе под началом командира, вызывающего немецкую службу секс-услуг по мобильнику. Опять же вопрос: как отреагирует жюри? Критик Сергей Кудрявцев когда-то обобщенно определил режиссера XXI века как "Квентин Кустурица". У них и впрямь много общего, несмотря на контрастный бэкграунд. Но, скорее всего, господин Тарантино попытается удивить своих почитателей, и тогда Эмиру Кустурице вряд ли светит третья Золотая пальмовая ветвь.
Не стоит забывать и о том, что теперь ее пытаются сорвать также авторы неигровых картин. Сегодня показывают анимационного "Шрека-2", а вчера стало известно, что в конкурс ввели второй документальный фильм — работу американца Джонатана Носситера "Мондовино", поначалу объявленную вне конкурса. Это антиглобалистская притча о вине и виноделии как символе европейской, в основе своей — средиземноморской цивилизации, которая переживает сегодня новые экономические, социальные и культурные потрясения.
Другие символы этой цивилизации — роскошные каннские отели (уже не в кино, а в жизни) объяты социальной борьбой. Знаменитый Carlton бастует аккурат в разгар кинофестиваля, и зеваки, поджидающие звезд, видят вместо них активистов с плакатами. Один из них гласит: "Majestic avec vous" ("Мажестик" с вами). Это послание солидарности от другого знаменитого каннского отеля. Возможно, поэтому традиционная вечеринка Chopard пройдет не в "Мажестике", как обычно, а на окраине Канна — в "Палм-Бич".