юбилей сюрреализм
Сегодня исполняется 100 лет самому знаменитому художнику ХХ века. Его знают все — кто по музеям, кто по альбомам, кто по календарям. Его юбилей отпразднуют Испания, его родина, Франция, его вторая родина, и Америка, родина его финансового успеха. Выставки Сальвадора Дали проедут по всему миру — от Барселоны до Санкт-Петербурга (увы, штата Флорида). О великом усаче — СЕРГЕЙ Ъ-ХОДНЕВ.
Как и Антонио Гауди, которого вот-вот канонизируют, этот эксцентрик и безбожник был уроженцем Каталонии — самого колоритного, самого причудливого из испанских регионов, где поразительно яркая и утонченная художественная культура существовала еще тогда, когда остальная часть христианской Испании прекрасно удовлетворяла всем стереотипам "мрачного Средневековья". В Фигерасе, где он родился, и располагается столица юбилейных торжеств — среди прочего там открывается выставка о его скромных юношеских годах: фотографии, школьные дневники и прочая скучноватая документалистика. География прочих выставок обширна — здесь и Венеция, и Голландия, и Франция, где началась его сюрреалистическая карьера. А также Америка, где ему суждено было найти громкий успех.
Отчасти пародируя любовь самого Дали к старомодным художественным забавам (вроде оптических иллюзий — вспомните хотя бы "Появление бюста Вольтера на невольничьем рынке"), Андре Бретон в свое время придумал анаграмму: "Salvador Dali — Avida Dollars", "жадный до долларов". В этой остроте — не только сплошная обида на бывшего соратника, со скандалом уехавшего искать счастья и славы в Новый Свет, но и изрядная проницательность: Дали не был Гарпагоном, его блистательно претворявшиеся в жизнь мечты о богатстве — это "жадность" такого же жизнелюбивого толка, как и его трудолюбие и плодовитость, парадоксально всеядные.
Ладно уж молодые эскапады вроде заигрывания с нацизмом (оно и стало причиной полного разрыва с парижской плеядой — Бретон, Макс Эрнст, Тристан Тцара, Поль Элюар). Сальвадор Дали зрелого периода, того времени, к которому относится окончательное утверждение его репутации всемирно признанного "священного чудовища", купающегося в славе,— это человек, который, можно сказать, одной рукой проектирует флакончики для духов, а другой иллюстрирует Овидия, Ронсара, Сервантеса.
Навязчиво тиражируя собственные "фирменные" мотивы более ранних времен — тонконогие слоники, жидкие часы, кошмарно трансформированная человеческая плоть,— без тени сомнений обращается к католической мистике XVII века и к образам испанской живописи "золотого века": в 50-60-е написаны "Христос св. Хуана де ла Крус", "Открытие Америки", "Тайная вечеря".
С одой стороны, беспечный Нарцисс, который чуть ли не всерьез боялся "умереть от избытка самодовольства", который ведет волшебную жизнь эксцентричного вельможи, покупает замки и поместья, в 1970-е создает, наконец, собственный театр-музей в родном Фигерасе — настоящий "Далиленд", самый фантастический музей мира, институцию сколь грандиозную, столь и безумную. С другой — расчетливое чутье великого актера, каковым Дали оставался до самой смерти в 1989-м (впрочем, при виде Дали, чинно лежащего в роскошном гробу с безукоризненно нафабренными поседевшими усами, не покидает ощущение, что и после смерти актером остался). Умение обаятельно эпатировать, быть смутно, но понятным даже тогда, когда он пишет (или изрекает) какую-то несусветную тарабарщину, и даже отвращение вызывать особенное, смешанное с каким-то болезненным любопытством.
Оттого не удивительна столь же парадоксальная гомерическая популярность по всему миру — в том числе и в России, где не всякий "широкий зритель" найдется что сказать по поводу Тристана Тцара или Пикабиа, но зато на имя Дали клюет со страшной силой — и причем не только потому, что знает, что прекрасную Гала на самом деле звали Елена Ивановна Дьяконова. Не удивительны, впрочем, и бесконечные громкие скандалы, связанные с подделками работ Дали, эдакое посмертное продолжение его славы изрядного мистификатора — к концу жизни он уже не очень контролировал тиражирование своей графики, а в его повторениях и вариациях собственных работ подчас запутается и специалист. Именно по вторичным и третичным тиражам, по книгам да еще по фильмам Бунюэля мы и знаем Дали в России. Неизвестно поэтому, насколько мы были правы, отвергая его творчество, и насколько мы правы теперь, считая его самым знаменитым, пусть и не самым лучшим художником ХХ века. Придется подождать, пока роскошную 300-картинную ретроспективу перевезут наконец из Санкт-Петербурга, штат Флорида, в Санкт-Петербург, Россия. Если когда-нибудь привезут.