гастроли театр
На сцене Театрального центра СТД на Страстном прошли гастроли Воронежского камерного театра, посвященные его десятилетию. Театр показал два спектакля, выдвигавшиеся на "Золотую маску" и уже знакомые Москве, но не утаил и "Двенадцатую ночь". Рассказывает РОМАН Ъ-ДОЛЖАНСКИЙ.
Все критики и театралы знают, что Воронежский камерный под руководством Михаила Бычкова — один из считаных конкурентоспособных театров современной российской провинции. Ровесник "Золотой маски", театр трижды номинировался на эту премию (и один раз получил-таки ее за лучшую женскую роль), а сам Михаил Бычков награжден премией фестиваля "Новая драма" за лучшую режиссуру (спектакль "Две маленькие пьесы"). Что бы ни показывал Камерный театр, всегда это было осмысленно, тщательно и разумно придумано, хорошо исполнено. Смотрел и диву давался: что же это за парадиз такой театральный в Воронеже, что режиссер может столько думать об искусстве и совсем не обслуживать публику. И что же это за публика там такая исключительная, продвинутая, готовая внимать режиссеру и поддерживать его изящный театр рублем — известно, что Камерный театр долгое время существовал на сборы от продажи билетов.
Чтобы провинциальная жизнь не казалась нам медом, Михаил Бычков на закрытии гастролей показал комедию "Двенадцатая ночь". Наверное, это самый многонаселенный, самый пестрый и самый растрепанный спектакль Камерного театра. Господин Бычков ослабил вожжи хорошего вкуса, решил дать актерам и зрителям вволю оттянуться. Устроил всем выходные. В том числе и персонажам шекспировской комедии. Действие "Двенадцатой ночи" перенесено на солнечный пляж некоей гостиницы. Сцену заполняют приметы отпуска — зонтик, шезлонг, дюны, мини-бар, музыкальный автомат,— и все это ярчайших расцветок от художника Юрия Гальперина. А вся условная шекспировская Илирия заброшена на африканский континент. Здесь правит герцог Орсино — негритянский царь с невероятной черной шевелюрой и в пестрых одеждах.
Спектакль похож на детский мультфильм, на какие-то "Каникулы Бонифация": пестро, наивно, глуповато, но детям (то бишь тем самым загадочным зрителям) нравится. Орсино влюблен в туристку Оливию, европейскую невротичку и ломаку. Ей прислуживает чернокожая камеристка Мария с невероятно пышными формами и золотыми серьгами. Дядя Оливии, комический сэр Тоби Бэлч, скорее всего, тоже местный, но не туземец, а недобитый английский колонизатор — носит бриджи, тельняшку и типичную соломенную шляпу. Его собутыльник Эндрю Эгъючик — постаревший хиппи, сбежавший с буржуазного континента в свободные пампасы. Каким ветром занесло в Африку шута Фесте в концертном фраке с манишкой и с гитарой в руках, остается только догадываться.
Собственно, перечислив типажи, надо заканчивать: все остальное, то есть собственно действие, написано в пьесе. Каждому режиссеру, берущемуся за это сочинение Шекспира, предстоит решить вопрос о соотношении в ней лирического и комического. Последний наглядный пример — Деклан Доннеллан. Он придумал для московского спектакля столь пронзительную лирическую тему всеобщей незащищенности от любви, что потом мог допускать на сцену сколько угодно комических трюков — все равно постановка стала лирическим высказыванием. Михаил Бычков хотел прежде всего порадовать аудиторию. Поэтому он погрузился с головой в комическую стихию, а любви оставил столько места, сколько бы она сама могла занять. В итоге никакой любви в спектакле нет и в помине. Да и вся история с потерявшимися близнецами присутствует постольку, поскольку она есть у Шекспира.
Талантливая актриса Наталья Шевченко, играющая невольную трансвеститку Виолу, чувствует себя больше ведущей, персонажем от автора, нежели участницей сюжета, объектом и субъектом чувства. Зато есть где разгуляться воронежским мастерам Камилю Тукаеву (Мальволио) и Анатолию Абдулаеву (сэр Тоби Бэлч), накануне еще раз сыгравшему свой маленький шедевр — старого князя К. в "Дядюшкином сне" Достоевского. Московский зал долго крепился, обидчиво молчал, не узнавая Михаила Бычкова, однако в конце концов обаянию артистов сдался. И все равно хорошо, что Воронежский театр показал этот спектакль только под конец гастролей. Надо было бы написать — чистосердечно показал.