фестиваль кино
В швейцарском Ньоне проходит десятый международный фестиваль документального кино Visions du Reel. На церемонии открытия уважили местных кинематографистов и показали фильм швейцарского режиссера Петера Лихти "Перекрестки Намибии", в котором коренные африканцы играют на гармошке и душевно распевают русские народные песни. Из Ньона — АЛЯ Ъ-ХАРЧЕНКО.
По-балетному хрупкая девушка Полина кутается в меха и признается, что после нескольких лет жизни в Сибири мерзнет в любой точке земного шара. В Африке Полине хорошо, только, как обычно, холодно. Поэтому из России флейтистка с русалочьей внешностью кроме сына и инструмента привезла заодно и шубу, в которой согревается в суровые намибийские плюс тридцать. Чернокожие ударники и вокалисты на Полину косо не глядят — девушка хоть и со своими тараканами в голове, но в только что созданной группе The Hambana Sound Company все такие.
Русская флейтистка, певица из Бурунди плюс десяток музыкантов из Намибии, Зимбабве и Швейцарии колесят по стране в белом обшарпанном автобусе и живут от концерта до концерта. Если слушателей не находится в одной из африканских деревень, в шоу превращается привал под первым подвернувшимся баобабом. Танцы вокруг костра, прогулки по дюнам и несмолкающие песни на английском, немецком, французском, русском языках и африканских диалектах снимает Петер Лихти, похоже до конца так и не определившийся с жанром собственного фильма.
Все длиннющие для документального кино полтора часа "Перекрестки Намибии" шатает из стороны в сторону. То господин Лихти ни с того ни с сего решает отказаться от беспристрастного рассказа о хронике событий и ударяется в высокопарные комментарии сегодняшней ситуации в Африке. Патетика кончается столь же внезапно, как и началась, потому что по сюжету группа оказывается в пустыне Калахари, и теперь режиссер в общей сложности минут десять охотится за живописными видами и бегущим по раскаленному песку паучком. Не раздражает такая манера скакать с одного на другое только тогда, когда камера надолго затаивается где-нибудь в углу во время репетиций The Hambana Sound Company, когда, например, модельной внешности певица Шэрон затягивает что-нибудь из Ареты Фрэнклин, оказавшиеся рядом ребята тут же начинают подыгрывать на тамтамах и аккордеоне и за три минуты умудряются сварганить вкуснейшую смесь из классического блюза, африканских мотивов и ухваток непарижских шансонье. Апофеоз музыкальной эклектики — сцена, когда Полина поет русскую народную песню про березу с таким лицом, что впору немедля удавиться. Чуть ли не прищелкивающие пальцами негритянки на бэк-вокале с умиленными лицами подтягивают: "На берьозе...", не понимая совершенно очевидно ни шиша, зато очень сочувствуя русскому горю, из мелодий которого можно легко получить такой хороший госпел.
На все "Перекрестки Намибии" таких моментов, когда хочется или расхохотаться, или поверить в рассуждения о гениальном миксте музыкальных традиций и явлении с нездоровым названием "мультикультурность", набирается штуки четыре. Но целых четыре убедительных, по-настоящему смешных и не высосанных из пальца момента плюс потрясающие натурные съемки нынче роскошь, которую может себе позволить далеко не каждое даже игровое кино. Неизвестно, например, как сложилась бы кинематографическая судьба артистки Бритни Спирс, если бы ее дебютный провалившийся фильм "Перекрестки" сняли бы в Намибии, но лучше места для своего африканского музыкального роуд-муви Петер Лихти выбрать бы не смог, даже если бы пытался.