 |
До реформ 1860-х годов в России отсутствовало разделение на области права и типы юридических актов, в то время как в Европе такая градация слаженно работала уже в Средние века. К примеру, гражданское право не отделялось от уголовного, никто не делал различий между законами, указами и административными распоряжениями. Более того, законы не нуждались в обнародовании для того, чтобы вступить в силу!
Здесь уместно процитировать свидетельство Джайлза Флетчера, посетившего Россию в качестве посла английской королевы в 1588 году: "Единственный у них закон есть закон изустный, т. е. воля царя, судей и других должностных лиц. Все это показывает жалкое состояние несчастного народа, который должен признавать блюстителями правосудия тех, против коих несправедливости и крайнего угнетения ему бы необходимо было иметь значительное количество хороших строгих законов. Отчасти причина этому заключается и в том, что образ их воспитания (чуждый всякого основательного образования и гражданственности) признается их властями лучшим для их государства и наиболее согласным с их образом правления, которое народ едва ли стал переносить, если б получил какое-нибудь образование".
Действительно, для исполнения воли должностных лиц вполне достаточно "изустных" законов. Так, до 1845 года законов о преследовании государственных преступников (по политическим делам) не было, что, однако, не помешало приговорить и казнить декабристов. Что же касается писанных законов, то, как искренне верил шеф жандармов Бенкендорф, "законы пишутся для подчиненных, а не для начальства". А министр внутренних дел периода реакции (1882-1889) Дмитрий Толстой сформулировал свое отношение к суду так: "Низкий уровень экономического благосостояния народа и патриархальные обычаи жизни нашего земледельческого класса — все это такие условия, которые требуют установления власти, не стесненной в своих действиях излишним формализмом".
Примечательно, что даже уважаемый профессор, специалист по государственному праву Николай Коркунов, разработавший теорию русской юриспруденции (1909 год), полагал, что главной функцией законов страны является не столько отправление правосудия, сколько поддержание порядка.
Федор Тютчев говорил, что "история России до Петра — сплошная панихида, а после — сплошное уголовное дело". Действительно, суды над кем-нибудь, кто не может отстоять своего равенства перед законом, непрерывной цепочкой прошли через всю историю сначала царской, а потом и советской России.
Что касается собственно итогов приватизации, то вспомним знаменитое дело Строгановых, которое в правление Ивана Грозного заставляло недоумевать иностранцев ровно так же, как сейчас дело ЮКОСа. О нем нам рассказывают мемуары Джайлза Флетчера: "Еще в последнее время три брата из купцов торговали вместе одним капиталом, которого у них было до 300 000 рублей, кроме земель, скота и другого товара. Это отчасти объяснялось местопребыванием вдали от Двора — 1000 миль от Москвы. У них работали 10 000 человек... Они платили царю ежегодно до 23 000 рублей, кроме того, содержали несколько гарнизонов на Сибирской границе. Царь был доволен их податью до тех пор, пока они не приобрели землю в Сибири и не сделали ее удобной к населению: тут он насильно отнял у них все. Зависть и негодование на богатство побудило царя отбирать у них сначала по частям, иногда 20 000 рублей вдруг, иногда более, пока наконец, в настоящее время сыновья их остались почти без капитала".
Есть информация, что братья Строгановы подверглись и тюремному заключению. Однако юридических свидетельств о том нет, так как если они и сидели, то без постановления суда.