 |
ФОТО: СЕРГЕЙ МИХЕЕВ  |
— Успех блока "Родина" на думских выборах показал востребованность национал-патриотической идеологии. Каковы перспективы "Родины" с учетом ее структурных особенностей?
— Я не буду выступать в роли консультанта и подсказывать, что им надо сделать, чтобы максимально сохранить политические возможности и преференции, которые они получили по итогам выборов в Госдуму. Свою востребованность они уже показали, но у них обострились внутренние противоречия. Пока могу констатировать: избирательные блоки — не долгосрочные проекты, а проекты одной избирательной кампании. Да что уж говорить, и партии некоторые этим отличаются. На следующих выборах в Госдуму у нас будет уже семипроцентный барьер, при условии, что в парламенте должны быть представлены не менее четырех партий или блоков. Но, может быть, это как раз приведет к тому, что образование блоков вообще будет маловероятно. Эта перспектива уже сейчас подталкивает многих именно к партийной форме объединения.
— Закон позволяет считать партию полноценным правопреемником блока?
— Такая юридическая возможность существует. В свое время так сделал Союз правых сил, который шел на выборы в 1999 году как блок. После выборов каждая составляющая объявила о самороспуске, и на их базе была создана партия. Может быть и так, что какая-то из блокообразующих организаций прекратит свое существование, а остальные сольются. Вот путь, который может пройти "Родина".
— Ужесточение требований к партиям уже привело к тому, что их ряды заметно поредели. Не приведет ли усиление подобного регулирования к партийной монополии?
— Не думаю, что в перспективе у нас будет монополия. Будет конкуренция и в целом в стране, и на каждой политической площадке. На площадке правых сил есть сейчас конкуренция? Есть, так же, как и на площадке левых.
— Вы считаете, можно говорить о конкуренции среди правых сил?
— Да, если даже по формальным признакам смотреть: "Яблоко" и СПС существуют, имеют госфинансирование по итогам выборов в Госдуму, так как получили поддержку более 3% голосов избирателей. Кроме того, есть комитет "Выборы-2008" — это тоже своеобразная политическая организация. Недавно появился клуб "Демократическая альтернатива". Во что-то это должно рано или поздно вылиться. Может быть, в единую правую партию, которая пойдет на выборы 2007 года.
— Государству выгодно давать деньги тому же "Яблоку", чтобы оно формально продолжало существовать?
— Государство заинтересовано в развитии всех политических сил, у которых есть поддержка в обществе, поскольку Конституцией закреплена многопартийность, то есть партийная конкуренция. Есть конкуренция — значит, это нормальная партийная система.
— Но ведь политическая сила существует только тогда, когда может хоть на что-то влиять. Так не лучше ли было бы для повышения партийной конкуренции сделать более реальными условия прохождения в Госдуму, а не повышать барьер до 7%?
— 7% при условии прохождения в Госдуму четырех партий — это почти те же самые 5%. Потому что, как показывает практика, у нас только две-три партии преодолевают 7%. А если снижать порог прохождения в парламент, это приведет к дроблению политического спектра и неэффективности работы Госдумы. Вот в Польше парламент на заре демократических преобразований без барьера просуществовал два года, после чего показал свою полную беспомощность и неработоспособность.
— После реорганизации партийной системы в регионах председатели избиркомов жалуются, что не могут набрать необходимого числа партийных представителей для работы в комиссии, вынуждены нарушать закон. Что вы на это скажете?
— До начала федеральных избирательных кампаний у нас была сформирована 71 субъектовая избирательная комиссия по 14 человек каждая. КПРФ, "Единство", "Отечество--Вся Россия", СПС, Блок Жириновского и "Яблоко" представили по 60-70 кандидатов. Все партии, представленные в Госдуме прошлого созыва, участвовали в формировании этих комиссий.
— Вы считаете, этого достаточно?
— Достаточно или недостаточно, я не знаю, но норма закона работает! Партии свое право использовали. Вот для участковых комиссий у партий силенок действительно не хватает. От КПРФ было представлено 58 тыс. человек, а могли бы быть 95 тыс., то есть вакансии закрыли где-то на 60%. "Единство" и ОВР — на 80%, а СПС даже треть квоты не покрыли. Но в законе есть ключевые слова — "по поступившим предложениям". Если предложений от партий нет, значит, норма закона о том, что половину комиссии должны представлять партии, не является обязательной. Но эта норма стимулирует партию не отставать от паровоза. Партийная жизнь в регионах не умирает, а как раз наоборот, стала активнее, чем раньше. Появился новый стимул — применение пропорциональной системы на выборах региональных законодательных органов власти.
— Что, кстати, привело к повсеместному засилью "Единой России".
— Так "Единая Россия" участвует в выборах и добивается поддержки населения! Это действительно факт. Но во всех этих выборах участвовали "Яблоко", КПРФ, ЛДПР, СПС, Партия жизни и другие. А раньше они порой вообще не участвовали. Результаты по последним выборам в 13 субъектах у нас такие: КПРФ выдвигала кандидатов в десяти субъектах, ЛДПР — в девяти, Партия жизни — в семи, АПР — в шести, СПС — в шести, "Яблоко" — в четырех.
— Но ведь не победили?
— Так участие не гарантирует победу! Но у нас нет и таких субъектов, где была бы победителем только одна "Единая Россия". Конституция и закон этого не допускают. Да, почти везде присутствует "Единая Россия", есть КПРФ, в некоторых случаях — ЛДПР и другие. Применение пропорциональной системы оживляет деятельность партий в регионах. Есть минусы, которые мы фиксируем. Например, применение слишком высоких барьеров прохождения в парламенты: Калмыкия установила 10%, в результате прошли только "Единая Россия" и КПРФ. Может быть, мы даже созреем и внесем предложение в Федеральное собрание, чтобы установить ограничение — барьер не более 5%.
— Вы говорите, что у нас партии слабые. Так значит, только таким партиям позволяет существовать наша партийная система. Может быть, с системой что-то не в порядке?
— А вы считаете, что система плохая, а партии — лишь ее производная?
— Хорошо, давайте так. С вашей точки зрения, термин "управляемая демократия" имеет право на существование?
— Имеет.
— А управляемая демократия предполагает управляемую партийную систему?
— Если вы считаете, что в рамках управляемой демократии вообще невозможно получить полноценных партий, я с этим не согласен. Это зависит от того, есть ли спрос в обществе на определенные политические силы и есть ли такие лидеры. Вспомните 1989 год. Была КПСС, был тоталитарный режим, это намного жестче, чем управляемая демократия, но это не помешало развиваться различным партийным течениям. И никакой административный ресурс не мог с ними справиться. Такой в обществе был спрос на новые идеи и лица! Сегодня никаких существенных препятствий для реализации политических инициатив по созданию партий и активному участию в завоевании власти через выборы в российском законодательстве нет — наоборот, даже есть стимулы для становления и развития реальных партий. Но проблемы есть, они в правосознании и чиновников, и бюрократии, и людей от бизнеса, да и в самом бизнесе, в экономической среде.
— Существующая партийная и законодательная система страхует общество от возникновения фашиствующих партий?
— Если их до сих пор нет ни в федеральном парламенте, ни в парламентах субъектов РФ, не было и среди участников избирательных кампаний — значит, страхует.
— Государство контролирует этот процесс?
— Государство и общество контролируют, и законодательство помогает работать в этом направлении, защищаясь от крайних проявлений, опасных для общества.
— Значит, механизм государственного контроля за деятельностью любых партий существует и работает?
— В рамках закона. И общество не остается в стороне. Сегодня никто не ходил на выборы с фашистскими лозунгами, потому что понимает: это бесперспективно.
— К будущим выборам законодательная корректировка партийной системы не потребуется?
— Некоторые уточнения необходимы. Возможно, они будут направлены на избрание Госдумы только по пропорциональной системе. Кроме того, пока не удалось добиться нескольких вещей, которые изначально планировались. Например, чтобы выборы с применением пропорциональной системы были более открыты, чтобы избиратель мог сам определять, кто из списка кандидатов заслуживает доверия. Это, кстати, застрахует и от случаев продажи мест в партсписках. Кроме того, я считаю, необходимо расширить возможности для финансовой поддержки партий. В некоторых странах существует практика, когда финансировать партии наряду с государством могут спонсоры, но не более той суммы, которую дает государство. Хотя, конечно, в этих странах сумма господдержки существенно выше, чем у нас, и она гарантирует партиям и возможность участия в выборах, и развитие. А спонсор должен иметь гарантии, что его за легальное финансирование партии не будут преследовать по политическим мотивам. Рассчитывать, что партии будут держаться только на одной идее и членских взносах и при этом станут локомотивом конкуренции, неверно. А если государство будет бояться партийных спонсоров, то тогда действительно можно сказать, что с государством что-то не в порядке.
