В бой идут одни дураки

В прокат вышел «Воздушный бой» (Shadow in the Clouds) Розанны Лян, снятый в жанре дикого коктейля из военного фильма, фильма ужасов и феминистской публицистики. Михаил Трофименков считает, что Розанна Лян опередила свое время.

Выйти из полноэкранного режима

Развернуть на весь экран

«Воздушный бой» по достоинству оценят лет через тридцать. Примерно столько времени потребовалось фильмам искреннего халтурщика Эда Вуда, чтобы его уничижительный титул «худший режиссер всех времен и народов» преобразился из приговора в комплимент. Трудно сказать, худший ли на данный момент госпожа Лян режиссер мира, но она старается, очень старается, чтобы и о ней воскликнули критики: «Это так плохо, что уже хорошо!»

Итак, в августе 1943-го американский бомбардировщик В-17 берет курс из Окленда на Самоа. В последний момент на борт врывается фифа в капитанском звании по имени Мод Гаррет (Хлоя Грейс Морец), якобы выполняющая секретнейшее задание по доставке на Самоа ценного и хрупкого груза. Поскольку на борту нет места для внепланового пассажира, а у создателей фильма нет денег, девушку утрамбовывают в пулеметную турель «летающей крепости». Дешево-сердито: члены экипажа присутствуют на экране лишь голосами в наушниках героини.

Большую часть фильма чувствуешь себя человеком, столкнувшимся с непредсказуемым поведением автомата, с которым хочешь поиграть в простейшую военную игру. В-17 преследуют японские истребители, которых опытные летчики в упор не замечают, зато Мод исправно сбивает. И все было бы в порядке, если бы при этом автомат не матерился непрерывно. В полном соответствии с уставом американских ВВС, летчики обрушивают на голову старшей по званию не то что ушаты, а бочки скабрезностей. Обсуждают, например, к какой части женского армейского контингента она относится: к 99% лесбиянок или 1% шлюх. Удостаивают ее смачных эпитетов, самый невинный из которых — «киска-невидимка».

По сравнению с этим буйством женоненавистничества здоровенный гремлин, который бегает по крыльям бомбардировщика, корчит Мод рожи и пытается уволочь за борт, кажется наименьшей из проблем, свалившихся на ее голову.

Некоторые критики трактуют образ гремлина как воплощение свинско-фашистского мужского шовинизма, а сам фильм, соответственно, как такой вот специфический манифест феминизма. Это, очевидно, совпадает с интенцией госпожи Лян, завершающей фильм посвящением женщинам-солдатам и кадрами военной хроники, что не может не прибавить «Воздушному бою» волнующей абсурдности.

Но как совместить с этим благородным порывом то, что сценарий написал Макс Лэндис, сын Джона Лэндиса, автора великих «Братьев Блюз»? Дело не в том, что на Максе природа отдыхает, а в том, что с 2013 года он подвергается критике за сексистские выпады. А с декабря 2017-го на него вообще сыплются обвинения в сексуальном насилии: на данный момент набралось восемь штук, но еще не вечер. Логично предположить, что хамские выпады мужланов-летчиков — мстительный вопль души Лэндиса, решившего контрабандой протащить на экран, вложив в уста плохих парней, все, что он думает обо «всех этих бабах».

Как историк я не могу не отметить искажение госпожой Лян истории Второй мировой войны. На Тихоокеанском театре военных действий ни разу не было зафиксировано вмешательства гремлинов в работу ни японской, ни союзнической авиации. В небе Европы — это да: на их злостное вредительство жаловались и британцы, и немцы, хотя фактов нападения гремлинов непосредственно на летчиков не отмечалось. Они все больше грызли и пилили системы жизнеобеспечения. В конечном счете, как известно из мультика Роберта Клампетта «Русская рапсодия» (1944), гремлины внесли вклад в победу над нацизмом, сожрав в полете самолет, на котором Гитлер летел бомбить Москву. Будь я членом комиссии по противодействию фальсификации истории, я бы обратил на фильм, пытающийся рассорить нас с гремлинами, пристальное внимание.