Courvoisier — первая дверь налево
каникулы/ коньяк
Коньяк, расположенный в провинции Бордо, гордится двумя вещами — королем Франциском I, который здесь родился, и производством коньяка. Дегустаторы "Стиля" ЕКАТЕРИНА ИСТОМИНА и ИГОРЬ МАЛЬЦЕВ возложили к памятнику Франциску I цветы и пошли дегустировать коньячные спирты.
Лучше всего попадать в Коньяк с парижского вокзала Монпарнас. Каких-нибудь пару часов лететь со скоростью 160 км/ч сквозь ухоженное сельское хозяйство половины Франции, наблюдая в тонированном окне замки и реки,— отличное занятие. Только какое-то нереальное: звукоизоляция, наверное, делает свое дело. Ощущение кукольности происходящего возникает как дежавю, когда высаживаешься в городе Ангулеме, который по совместительству работает европейской столицей комиксовой культуры. Именно здесь, на ближних подступах к Коньяку, проходит главный комиксовый фестиваль континента. Наверное поэтому французские комиксы — это огромный бизнес и искусство одновременно. Ну такому сочетанию французов учить не надо. Потому что и французское вино, и, собственно, сам коньяк как напиток — этот тоже комбинация бизнеса и искусства.
Каких-нибудь полчаса на машине — и вы попадаете в город Коньяк. Но по ходу дела, оглядываясь про сторонам дороги, вы поймете, что такое земля, которая приносит региону миллионы долларов ежегодно в течение (скажем для скромности) последнего столетия. Это земля крепких шато и богатых замков. Местная деревенщина — крепкие хозяйственники в натуральном смысле слова. За каждым поворотом — история, и на каждом винограднике — солнце.
Самые ближние города к Коньяку — Сегозак, Санте, Рокфор и Ла-Рошель, на бастионах которой протестанты бились с войсками, посланными Ришелье. История не знает сослагательного наклонения, но вполне могло случиться так, что коньяк, например, изобрели бы не в Коньяке, а рядом с ним, и сегодня мы бы наслаждались, например, бальзаком Martell или сегозаком Hennessy. За последние сотни лет здесь все сложилось. Есть крупные коньячные дома, которые взяли на себя всю головную боль и расходы по продвижению своих нескольких марок. Мы их все знаем. Это, можно сказать, градообразующие предприятия. Как, скажем, Череповецкий металлургический комбинат, но только в хорошем смысле слова.
Казалось бы, большие компании должны были вытоптать вокруг себя все конкурирующее сельское хозяйство. Ан нет — только благодаря мелкому производителю они могут поддерживать объемы производства, а те — выживать в тени этих гигантских деревьев. На Martell, Hennessy и Courvoiser работает целая армия независимых продюсеров: у одних гиганты закупают виноград, для того чтобы делать из него вино, чтобы потом делать из него спирт, чтобы потом делать из него коньяк, у других — готовые спирты и производят уже продукт, известный во всем мире по определенным органолептическим качествам.
Есть еще ряд производителей удивительных, потрясающих марок коньяков, у которых гораздо меньше обороты в мире продаж и, стало быть, меньшие объемы рекламных бюджетов. Но любители знают все, что производится на этой земле,— и AE Dor, и Meukow, и Chabasse, и Bowen, и Gautier, и Camus, и Frapin, и Alize, и Prunier, и Delamain, и Salognac, и Hine Rare, и Hardy, и Chalfonte, и Albert Jarraud, и даже Davidoff, и даже еще меньшие по размеру хозяйств, но не менее достойные коньяки. Если уж на этой земле делают русский коньяк "Бастион", значит, спиртов хватит на всех. На всех хватит и мифологии.
Достаточно провести некоторое время на складах компании Hennessy, на тех самых, которые время от времени затапливает река Шарант, чтобы понять, что изготовление коньяка — это и есть самое главное занятие в жизни.
Однажды советские писатели-фантасты написали глупость: они сказали устами своего героя, что природа создала человека для того, чтобы потом был создан венец творения — рюмка коньяку с лимоном. Дело в том, что лимон можно использовать в качестве закуски только тогда, когда коньяк паленый или низкокачественный. Чтобы забить ненужные запах и вкус. Это сказал не классик, это сказал всего-навсего директор Hennessy на наш прямой вопрос. Так же странно здесь реагируют на манеру греть коньяк, например, на свече. Местные (коньячные) говорят: вот в XVI-XVIII веках тут было холодно зимой без отопления, вот народ и подогревал выпивку, а сейчас-то зачем? Достаточно тепла ваших рук. За один ужин с бутылочкой Chateau Margaux они развенчали больше мифов о коньяке, нежели Маркс — мифов об обществе.
Но с другой стороны, местные спокойно разбавляют коньяк газированной водой и не парятся. Говорят: все нормально. Если вы на ночь не выпьете слишком много Hennessy Richard, то утро ваше будет прекрасным, и солнца первый луч осветит лужайку перед дворцом приемов Hennessy, что на северной окраине Коньяка, и можно пойти по лугу прямо к реке, по которой плавают дикие не пуганные курцхаарами и спаниелями утки. Кстати, про дом приемов: спать здесь можно не только по домам приемов всяких коньячных компаний. На наш взгляд, очень достойным отелем является Chateau De L`Yeuse — строение XIX века, пять минут от центра, от памятника Франциску. Комнаты с видом на реку. Или вот еще Domaine De Breuil — замок XIX века в стиле Луи-Филиппа, семь гектаров парка и вид с холма на реку Шарант. Можно более современно отдохнуть, в отеле Mercury Cognac.
Поездка на производственные мощности коньячного дома Martell — замечательное путешествие. Дело, конечно, не в том, что мы очень любим выпить хороших напитков. Да, в конце концов, мы нежно любим коньяк. Без шоколада и без лимона. Мы любим его в чистом виде, хотя французы разбавляют его не только водой, но и тоником. Сегодня мы любим коньяк так же сильно, чем любили в средней школе портвейн типа "Сахра".
Мы приехали в Коньяк на машине со стороны Бордо (а в Бордо прилетели из Парижа; один час). У нас был правильный маршрут: сначала в Коньяк, а через несколько дней в Ла-Рошель.
Город Коньяк похож на Диснейленд. Только вместо табличек "Как пройти в домик Микки-Мауса" здесь висят указатели: "Martell — 500 метров и дальше направо", "Remy Martin — налево за поворотом", "Courvoiser — первая дверь налево", "Hennessy — прямо за углом". Коньячные гиганты зазывают на дегустацию. Для человека, чье детство прошло в период развала СССР, указатели — это еще и ностальгия. Кто забудет эти таблички: "Пива не будет", "Розлив после 13.00", "Пива нет, но есть на Савеловском". И вприпрыжку бежит школьница с шестилитровой канистрой теплым августом. Но теперь у нас по программе: Европа, Ritz, коньяк и талассотерапия в Биаррице.
Принимал нас знаменитый мастер купажа спиртов, хранитель погребов Martell Патрик Рагено. В Коньяк мы приехали по делу: 31 марта завершился период дистилляции коньячных спиртов. Это очень важное событие. Потому что те спирты, которые дистиллированы 1 апреля, к коньяку уже не относятся (согласно закону 1909 года).
Остановились в доме приемов Martell. Небольшой французский замок Chanteloup в зеленом парке, в котором еще живут косули, гуси и лебеди. С утра — динамичная прогулка в компании птиц. Легкий завтрак с пахучими сырами; глоток классического коньяка Martell Cordon Bleu в 11.30 хорошо тонизирует, придавая нужное направление мыслям.
Погрузка в лимузин, перезагрузка в лимузин (забыли на каминной полке журналистский блокнот) и в дом, но уже не приемов, а просто в дом Martell.
Месье Патрик провел для нас урок дегустации спиртов. Личное дело длинноносого месье: "Патрик Рагено возглавляет погреба Martell 15 лет. Купаж и дегустация для Рагено — дело семейное; его дядя был великим дегустатором коньяков. Патрик Рагено создал такие коньяки Martell, как Noblige, L`Or, l`Art и Creation".
Дегустация проходила в одном из старых помещений офиса Martell, расположенного недалеко от каменной хижины основателя дома Жана Мартеля. Там нельзя курить, но мы быстро миримся с этим. За глоток коньячного спирта 1864 года, который Патрик щедро наливает нам в холодном подвале, можно отдать не один блок сигарет из Duty Free. Но до подвалов Martell Paradis нам надо допиться (в смысле добраться).
Пока же мы разминаемся на более юных спиртах. В вытянутой комнате, похожей на кабинет химии, вдоль стен расставлены бутыли со спиртами Martell и его прямых конкурентов. Установлены столики с медными плевательницами. Цивилизация, культурная выпивка. Нажимаешь на кнопку, и плевательница смывает все, что выплюнул. Еще можно плевать в дубовые бочки с опилками. На столах — подсветка (свет помогает определить цвет коньяка), дегустационные листы, куда нужно заносить результаты, и бокалы в виде тюльпана.
Патрик нами руководит и направляет нас в правильное русло. Сначала он научил нас правильно плеваться: хороший плевок хорошего дегустатора должен улетать на два метра. Хороший коньячный плевок должен быть четким, быстрым и бесшумным. Конечно, нам жалко выплевывать такое добро, но что делать — со своим уставом в чужой коньячный дом не ходят.
Затем Патрик предложил взять в правую руку рюмку с очень молодым спиртом Martell (мутноватая жидкость прозрачного цвета крепостью в 70%), а в левую — с молодым спиртом конкурента (это был Remy Martin). Оба спирта были дистиллированы в декабре предыдущего года. "Плавно опускаем нос в рюмку. Вытаскиваем нос из правой рюмки, опускаем в левую. Что чувствуем?" — спрашивает Патрик.
Удар, еще удар в нос — агрессивный спирт пробирает до копчика. Это только запах так бьет, а что же скажет нам желудок? Неопытные дегустаторы действительно в первую очередь обращают внимание на запах спирта. Им кажется, что спирт заглушает все остальные запахи. Но это не так. Спирт нужно стойко пронюхать несколько секунд, тогда на поверхности появятся другие запахи. Вдыхать нужно очень глубоко.
Вкусовая дегустация складывается так: глоток коньячного спирта, через несколько секунд спирт впитывается, во рту проявляются оттенки меда, специй, фруктов, фиалки, миндаля, дымка, апельсиновой кожуры. "Теперь разбавляем спирт водой и глотаем, оп-ля!" — руководит месье Рагено. Ох.
Ох, до чего же хорошо. В общем, нам и в подвале понравилось, в "кабинете химии", и потом еще в замке, и в парке, и у камина в номере. Мы даже открыли на ночь окно, чтобы лучше протрезветь (и это нам удалось, потому как спирты-то сермяжные, правильные).
А на следующий день мы опять пошли поклонились конному Франциску. А затем расслабленно побрели на центральный рынок Коньяка. Купили по дороге большую плетеную корзину, догнались в коньячной лавчонке (такие здесь на каждому шагу). Рынок в Коньяке крытый (похож на рынок в Евпатории), с древними каменными прилавками. Куцехвостые собаки вокруг, французские бабки, причесанные а-ля букли, гудят — старухи торгуют овощами, зеленью, колбасами и морской всячиной.
Купили на рынке сыров, выпили еще на обратной дороге в другой лавчонке. Потом загрузились в кабачке свежайшими sea food. Посмотрели, как живут в местных гостиницах (хорошо живет турист — гостиницы правильные). И подумали: "А не рвануть ли нам уже в Ла-Рошель? Хотя мы уже вроде и позавтракали..." И поехали в Ла-Рошель — через славный город Бордо, через всю эту богатейшую французскую провинцию, идиллию сельского отдыха прекрасной Франции. Бордо: здесь не только Petrus. Учтите, здесь еще и Коньяк.