В Доме кино проходят премьерные показы петербургских короткометражных фильмов. МИХАИЛ ТРОФИМЕНКОВ считает, что дипломная работа студента академии кино и телевидения Артема Антонова "Столичный скорый" затмила фильмы таких мэтров, как Ирина Евтеева и Александр Рогожкин.
"Петербург" Ирины Евтеевой, рукодельницы, колдующей на списанном монтажном столе над кадрами советской киноклассики, которые она раскрашивает вручную, — вызов "Русскому ковчегу" Александра Сокурова. Психоделический вихрь красок сплавляет воедино хохочущего Петра, рабочих из эйзенштейновской "Стачки", гримасы светской черни из "Маскарада" Сергея Герасимова и "СВД" ФЭКСов. Очищенный от имперской патетики Петербург возвращается госпожой Евтеевой в свое органичное состояние вымышленного, зыбкого, обреченного, апокалиптического города. Это был бы шедевр, если бы не навязчиво звучащие за кадром стихи Андрея Белого, которые в безнадежно архаичной манере декламирует Сергей Дрейден.
Главное качество фильма Александра Рогожкина "Sapiens" — уверенная элегантность. Если бы этот фильм, посвященный бегу и относительности времени, включили в нашумевший международный киноальманах "На десять минут старше" (Ten Minutes Older), он, по меньшей мере, не уступил бы короткометражным опытам Фолькера Шлендорфа или Жан-Люка Годара. Идея проста: жизнь глазами цветка, выросшего на обочине автострады. Словно преодолевая фирменную рогожкинскую клаустрофобию, он выламывается из-под земли, чтобы увидеть монументальный и самодовольный борщевик, мусор, вылетающий из окон авто, глаза рухнувшего от усталости солдата, душу погибшего в аварии мальчика, радостно склонившуюся над ним перед отправлением в вечность, и погибнуть от руки интеллигентов, оправдывающих его "убийство" строками Басе.
Но реальность, некрасивая, неэлегантная и при этом удивительно жизнеутверждающая, плещет с экрана именно в скромном дипломе "Столичный скорый", снятом учеником Игоря Масленникова. Фактура предрасполагает к "чернухе": населенный пункт где-то между Питером и Москвой, швейное училище, молодежные посиделки в заброшенном вагоне, водка под гитару. Но невозможно припомнить режиссера за последние двадцать лет, который сумел бы передать соблазны и невинность жизни тинейджеров так, как сумел 25-летний господин Антонов.
Юные Анна Слынько и Полина Воронова, сыгравшие главные роли "гадких утят", грезящих о "настоящей" жизни, воплощенной в проносящемся мимо экспрессе "Аврора", восхитительно естественны и женственны. Их пляски у железнодорожного полотна, когда они дразнят невидимых им пассажиров, задирая юбчонки, — самые смешные и трогательные сцены в новом отечественном кино. Их речь безупречно косноязычна. "Я тут тебе сегодня как что?"-- осаживает девчонка осмелевшего кавалера. Но набор из двух слов и трех междометий передает любую гамму чувств. И — самое неожиданное — эти чувства, несмотря на томление созревающей плоти, чисты и наивны. А саспенсу, который возникает, когда девчонки начинают получать любовные послания в бутылках, выброшенных из окна экспресса, посильнее будет, чем саспенс в любом криминальном фильме.
Одним словом, при всем совершенстве работ Ирины Евтеевой и Александра Рогожкина, получилось совсем по Даниилу Хармсу: "Жизнь победила неизвестным науке способом".